Вот почему именно любовь к Писанию — совершенно естественное отношение христианина. Ярчайший пример такого отношения — Псалом 118. Это удивительный гимн Божьему слову, написанный в форме акростиха. Он состоит из 22 строф — по количеству букв еврейского алфавита. Все 8 строк первой строфы начинаются на «Алеф» — первую букву еврейского алфавита, строки второй строфы — на «Бет» и так далее.
Даже в переводе мы можем почувствовать богатство поэзии и трепетное отношение псалмопевца к Писанию. Прочтите 118-й псалом и запишите хотя бы некоторые эпитеты, которыми он называет Божье слово (в левом столбце), и некоторые фразы, которыми описывает свою любовь к Писанию и его пользу (в правом столбце):
Пс. 118:24 — откровения Бога утешение, совет
Вы заметили, как псалмопевец говорит (118:113) о своей ненависти к «вымыслам» и о любви к Божьему закону? Господь Бог много раз предупреждает о тщетности ритуального поклонения людей, которые в повседневной жизни «избирают собственные свои пути» (Ис. 66:1-3) и отвергают Его слово (Иер. 6:19-20). Им Он противопоставляет истинного поклонника, на которого обращает Свой любящий взор: «...вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66:2).
Ясность и буквальный смысл Писания
Еще одна причина умаления роли Писания в православии — это идея о том, что Писание очень загадочно, сложно для понимания простому человеку и толковать его следует не столько буквально, сколько аллегорически. Конечно, не все православные и не всегда так относятся к Библии, но эта тенденция сильна. Такое понимание Писания связывают с александрийской богословской школой. В отличие от антиохийской школы, которая в основном искала в Библии буквальный смысл, александрийцы, наоборот, тяготели к аллегорическому пониманию, видя в нем «высший пилотаж» толкования. Буквальное толкование воспринималось как примитивное и неполное. В течение веков и в восточной, и в западной церквах к аллегорическому толкованию добавились анагогическое, тропологическое и т. д. Обычно говорили о «квадриге» — четырех уровнях понимания, а порой их число доходило до семи. При этом именно простым, буквальным восприятием текста пренебрегали больше всего. На практике такой аллегорический метод толкования означает полный простор для человеческой фантазии. Например, что мешает нам истолковать два динария из притчи о добром самарянине как символы Ветхого и Нового Заветов? И так — с каждой деталью, вплоть до ослика. Главная ошибка такого толкования — игнорирование исходного смысла, т. е. того, что хотел сказать автор. Какой смысл он сам вкладывал в свои слова.
Естественно, такой взгляд на Писание еще больше отдалил его от людей, потому что аллегоричность неизбежно ведет к загадочности, непонятности. Другие факторы, способствовавшие этому, — недостаток переводов на современные языки, дороговизна и редкость копий Библии (особенно до книгопечатания) и недостаток грамотности в народе.
Чтобы исправить такое положение, одним из принципов, выдвинутых реформатами, был sensus literalis, т. е. буквальный смысл. Протестанты настаивали на том, что в Писании в качестве средства передачи Божьего откровения использован обычный человеческий язык и поэтому толковать его следует буквально, учитывая исторический фон и литературный контекст. Первый вопрос, который необходимо задавать, — о первоначальном смысле: что имел в виду автор этих слов, когда писал или говорил их?
Конечно же, протестанты признают, что не всё в Библии одинаково ясно, но «то, что необходимо знать, во что веровать, и что соблюдать для нашего спасения, так ясно представлено и раскрыто в соответствующих местах Писания, что не только ученые, но и простые люди, применяя правильным образом здравое рассуждение, могут достичь достаточного их понимания» [Вестминстерское исповедание веры, гл. 1, п. 7.].
Реформация царя Иосии
Интересно, что реформация XVI века с ее лозунгом ad fontes — вернуться к первоисточнику Божьего слова в Его Книге — имеет прямой аналог в самой библейской истории. Иудейский царь Иосия назван самым благочестивым из всех царей: «Подобного ему не было царя прежде него, который обратился бы к Господу всем сердцем своим, и всею душою своею, и всеми силами своими, по всему закону Моисееву; и после него не восстал подобный ему» (4 Цар. 23:25). Заметьте, Писание говорит, что Иосия «обратился к Господу всем сердцем, всею душою и всеми силами» — это же слова величайшей заповеди о любви к Богу! И как же Иосия любил Бога? «По всему закону Моисееву», т. е. в соответствии с Его словом в Писании.