— Кто-нибудь, выведите вон пьяного.
Диалог XLV
— Там на меня только благость снизошла, а здесь как раз — люди злы.
— Березин! ты — мой духовный паровоз!
— Подкинь на уголёк-то!
— Ничего не ответила ему на это рыбка.
— Дело. Это сюжет для небольшого рассказа. Про то, какой могучий литератор пропадает в книжном купце сём.
Диалог XLVI
— Березин, здравствуй, батюшко. Плохо мне. Помолись за меня…
— Приходить с лопатой?
— Нет, достаточно просто стряхнуть меня со стула.
— Приклеился?
— Замолчи, о недостойный.
— Помойся, о великий. По дороге туда, может быть, ты будешь комично смотреться в коридоре со стулом, но потом наступит несказанная радость.
— Вы забанены, нигадяй.
Диалог XLVII
— Да нет, всякий знает, откуда ты произошёл. Твой носяра тут ни при чём.
— Я — еврей?!
— А чо? Пидорасов не любишь?
— А давай ему за это, брат Березин, по морде наваляем. Или выпьем с ним несколько водки.
— Но должны ли мы купить ему эту водку?
— Это уже вопрос экзистенциальный.
— «Белый аист». Я небогат.
— Имеет ли отношение «Белый аист» к «Беовульфу»?
— Ты злой человек, Березин; а то, что ты в четверг опрометью бежал от нас с Джаббою и Бенедиктовым в баню, я тебе вообще никогда не прощу.
— Я злой? Я звал тебя, но ты предпочёл грязь и немытость. Все вопросы к доктору Лектору!
— Доктору фамилия была Лектер.
— Это у вашего, может, лечащего доктора была такая фамилия. Или, может, его вообще Студебеккер завали. Но зачем вы это нам хотите сообщить?
Диалог XLVIII
— Вообще-то, нужно встать, оглядеть пустеющий зал «Билингвы» и с сожалением произнести: «Нет, это не моя френдлента»…
— А вы там что, были?
— Да, оскоромился.
Диалог XLIX
— Жареный зефир — это находка. Видать, струит Гвадалкивир.
— Это, видимо, автор насмотрелся американских фильмов. Я тоже обратил внимание: ихние скауты, попав на природу, непременно жарят над костром зефир. То ли у них зефир не той системы, то ли дети тупые.
— А в кустах, ясное дело, лежит тапир.
— В кустах лежат гризли, оцелот, скунс и хохлатый дятел. Тапир — он таки несколько южнее проживает. Через экватор.
— Нет, ты не соблюдаешь рифмы. Я для тебя специальный стишок написал:
Пионеры пьют кефир, Долго жарится зефир. Спит в кустах большой тапир И журчит Гвадалкивир. Реет облачный вампир, На земле устроя тир.
Кстати, почему снайпер в спецовке сантехника? Это боевой трофей — застрелил скромного труженика коммунального фронта?
— А ты не соблюдаешь фактографического соответствия. Будда тебя накажет за сие.
Диалог L
— Ты знаешь, все ругают этого молодого человека, который с помощью какого-то робота и нехитрой стратегии надобавлял себе друзей. Я не испытываю никаких отрицательных эмоций — пусть себе. Это какой-то архаический спор с мыслью о зеркалах и совокуплениях. Но тут есть двойственность эстетической оценки. Вроде как человек из экспериментальных соображений украл ложечки из буфета, потом тебе признался — но осадочек…
— По-моему, его несколько раньше заприметили, и он не очень ловко отмазывался.
— Это всё неважно. Теперь отмазываться всё время придётся — что за такой-то, это — который… Но всё ещё интереснее, этому молодому человеку нужно сказать спасибо за то, что он ещё раз не доказал (нам с тобой доказывать нечего — мы и так всё это сами знаем), а показал (и это очень полезно остальным), что все эти цифры ничего не стоят, популярности никакой нет, и как идеально ты их не считай — человечество что дышло.
— А что, действительно, доказывать? Вот было Вербное воскресенье — для меня особенный смысл этого праздника в том, что Спасителя, когда он едет с пальмой в руке сначала встречают радостно, а меньше чем через неделю кричат «Распни!» Я бы какой-нибудь из этих дней-между сделал бы Днём Пиарщика. Как переменилось мнение людского стада! Все эти рейтинги, понятно, нужны лишь для одного — чтобы понимать, как пластично внимание общества.
— Ну, я бы вообще ратовал за уменьшение количества читателей. Это ведь великое счастье, когда ты интересен лишь немногим. Сколько нам друзей нужно — ну человек двадцать живых, тёплых. Среди них двое пьяниц. Один зануда. Пять девок, из них три — бывших. Один ученик, не всё же в Бендера играть. Много не надо — это же друзья, а не деньги. И они несут тебя мимо дома твоего врага.