— Но все это не отменяет шикарной возможности говорить female shavinist piglet — формула, прекрасная прежде всего, симметричным наращением лишнего слога в начале и в конце «-let» вторит «fe-». Кроме того, в fe-…-let явственно слышится filet, что вполне релевантно — означает как «филе» (вспомним серию анекдотов о Пятачке как потенциальной еде — точнее, как сказал кто-то, о «еде во время, свободное от выполнения своих прямых обязанностей») и вместе с тем — «кружево», что, собственно, и задает женственность female shovinist piglet по контрасту с мужественностью male shovinist pig.
— Значит, я вне контекста литературной жизни — несмотря на наличие домена и переписку с фигурантами. И минетов-то нет… Но про это я уж молчу.
— Ну, про минеты ты теперь знаешь славины расценки… так что все в твоих руках
— Нетушки. За такие деньги я и палец в чужой рот не положу. Побоюся. В шалаше — рай. А у меня — бузина.
— Ну, надо же, какая совища-то. Филин вернее… в бузине.
— Ну да. Совищщщща. Растёт недоразумение, видимо, от того что транссексуалом оказалась Сова — у нас она несколько склочная пенсионерка, а в оригинале — сварливый молодящийся старичок. Такой Сов.
— Знаю, что раньше «третьим» была Бог-мать, а потом при всяких переводах с древнего на древний она стала Святым духом… Так что Заходер восстановил справедливость
— Пиглет — это, определённо, дух несвятой.
— Какая-то у вас прям нежная любовь ко всяким старичкам вредным, что так? Неужто жизнь так тяжела?
— Это, как раз, давно известно. С детства.
— В нашем детстве был Брежнев, это скучно…
— Отчего же? Я Ленина видел. Не кто-кто, а Конь в Пальто.
— А кто его не видел? Пальто с пуговицами?
Диалог LV
— Чудинова написала роман, в котором самое главное и самое лучшее — это название. Всё остальное она написала плохо, запоров тему лобовыми приёмами и отвратительным агитационным стилем. Как вы помните по литературе, сто лет назад Европу пугали «жёлтой опасностью» — Азия пробуждается и всё такое. В этой тональности было написано довольно много литературы — часть этих книг выжила, часть обратилась в прах. Блок, которого ни в коем случае нельзя назвать добрым христианином, написал «Скифы» и проч., и проч.
Китайская угроза рассосалась, вернее трансформировалась. Часть произведений осталась, часть читается как безумный трэш.
Мы имеем дело с двумя факторами — социальным моментом и литературным качеством. Пока я не прочитал текста, по косвенным данным, я могу предположить, что книга Чудиновой нелитературна — обсуждать её поэтому в рамках литературы нельзя.
Востребована ли она социально? Думаю, что да.
Существует ли религиозно-национальная исламская проблема? Думаю, что да.
И, наконец, имеет ли смысл надеяться, что эта проблема разрешится сама собой? Думаю, что нет.
Всё нормально — всё подлежит обдумыванию. Вон, «Скифы» тоже не пропитаны любовью к ближнему, а меж тем, имеют право на существование.
— Вы, как обычно, зрите в корень, сэнсэй: именно с «желтой угрозой» в устах Владимира Соловьева я про себя сравниваю нынешнюю исламофобию, охватившую, увы, столь многих. Характерно все же, что сейчас о «желтой угрозе» вспоминают скорее как об анекдоте — хотя ведь и японцы во времена барона Унгерна буйствовали, и теософы многажды подливали масла в огонь, и мода на Восток была нехилой во всем мире — Британская империя зачитывалась «Светом Азии» сэра Эдвина Арнольда, а это буддизм, опять-таки «желтые наступают».
Сколько я могу судить про литературное качество книги — читать её как литературу маловозможно. Социально «Мечеть», конечно, востребована, но для меня проблематичен подход Чудиновой к проблеме. Каюсь, дочесть я книгу не смог, но вряд ли ошибусь, если скажу, что в ней нет ни одного мусульманина, который похож на нормального человека. Те, о которых успел прочесть я, все как один в моральном плане смахивают на ридлискоттовских Чужих. Это упрек не книге, это упрек автору. Социально ведь и книги про иудомасонский заговор востребованы.
Если вся литература о проблеме будет как книга Чудиновой, проблема действительно имеет мало шансов разрешиться. Но я не предлагаю устраивать малое книжное аутодафе. Я предлагаю отнестись к этой книге по-христиански — с критическим умом и, главное, добрым сердцем
— Тут есть ещё другая грань проблемы: я склонен рассматривать тень как отсутствие света, и зло как отсутствие добра. Гипотетическая Чудинова в моих глазах есть результат отсутствия баланса в мире.