Второй. Что ты… Там, в Домодедово, такие артисты работают. Артисты класс…
Первый. Они, конечно, здорово…там… Только они не артисты… Они так спокойно, так свободно…работали, лучше, чем артисты.
А чего им, я же им не зритель, я им вообще не человек, просто – объект. Объект работы, понимаешь. Не человек! Можно делать что хочешь, что хочешь… Вообще! Мы для них – работа. Но как точно… они…! Просто невозможно представить, что вдруг в жизни с тобой будут так спокойно и жестоко…
Не могу! Из головы не идет. Интересно, долго это будет меня терзать, а?
Второй. Меня когда в Домодедово… сделали. Да-да! Я месяц не мог отойти. Даа…вно было. Только я не рассказывал никому. Был молодой, думал, еще и засмеют… Такой удар по самолюбию, по самоуверенности. Ох, и тошно было.
Первый. В Домодедово?
Второй. В Домодедово, в Домодедово… Я в машину сел. В попутку. Тоже… все солидно, спокойно. И люди в машину подобрались все как бы случайно… Одного даже по дороге взяли, голосовал стоял. Такой говорливый парень. А мужик один был, как бы с курорта, он там новую, такую интересную игру узнал, в карты. Тот парень заинтересовался… Гадство! Ну, а дальше понятно… Начали не играть, а как бы игре учиться, как бы ставки… Сам не знаю, я вроде не участвовал, но в какой-то момент… Рраз! И… Как я себя ненавидел! Как мучился! Все же понятно… Я, кстати, тоже засмеялся, когда деньги…ушли. Так пошло засмеялся, ой-е-е-е-е-о-о-о… Слушай, я в первый раз ведь рассказал.
Первый. Да…а…а! Ты еще хлеще меня… Но ведь очень погано, да? Вот ты сейчас рассказывал, а мне даже холодно стало. Невозможно прямо. Ой, еелки!
Второй. Какие они профи, да? Артисты!
Первый. Сволочи они… Сволочи! Со мной так…нельзя, понимаешь… Так обидели. Обидели! Все вот так крутит… Все не на месте. Да и денег жалко, чего там. Хотя, Бог с ними, с деньгами… Нет, все же…
Второй. Я тоже… Спать не мог… Все прокручивал варианты того, как можно их поймать, отомстить… Все мучился, мечтал. Вот это хуже всего! И даже рассказать никому не мог.
Не хотел, чтобы знали, какой я самоуверенный дурак. Все ловил себя на том, что иду по городу, – не пойму где…, отключился и сам с собой что-то говорю. И тоже всю эту ситуацию прокручиваю, и так и эдак. Как надо было умно и хитро… Долго не отпускало. А знаешь, сейчас порой вспомнится, и как волной…
Думаю, что, если бы мне тогда возможность дали, – поубивал бы. Точно. Хотелось убить.
Первый. И мне… Как хотелось бы их как-то жестоко… напугать. Чтобы они… Я в детстве все мечтал отомстить пацанам, которые у меня мелочь отобрали. Думал: стать бы ужасно сильным и пойти к ним и сначала не показать, что я сильный. Пусть начнут издеваться, а я тут…
Второй. О! А я мечтал, чтобы у меня был такой волшебный друг-спаситель. Как бы он был маленький, жил у меня в коробочке, я бы ему сделал… все, что надо, разговаривал бы с ним, кормил. Друг такой, понимаешь? Но в то же время он был бы такой волшебный помощник.
Первый. Ты тоже про маленького человечка мечтал? У меня был такой солдатик, американский, один. Мне он так нравился, я так хотел, чтобы он был живой. Я мог рассматривать его часами, ставил куда-нибудь и смотрел. Я ни на одну скульптуру или картину так больше не смотрел.
Второй. А волшебная спичка?
Первый. Да…а…а…! Хотя бы одну…
Второй. Ага! Одну спичку… И загадать, чтобы стало десять коробков. А потом… Вот тогда бы пацанам не поздоровилось бы, точно!
Первый. Знаешь, в Домодедово теперь тоже кое-кому не поздоровилось бы… Будь у меня волшебные спички. Нет, волшебные спички – вещь необходимая. Тьфу ты… тошно.
Второй. А если бы сейчас деньги вернулись, стало бы легче?
Первый. Ты знаешь?… Да! Стало бы легче. Но чего об этом? Не смогли бы они у меня деньги рвануть – я бы и не понял, кто они. Так что нет смысла.
Второй. А…а…а. Так все же деньги – это деньги!… А ты юлишь, стесняешься. Какой-нибудь немец только о деньгах и горевал бы, без соплей этих всех.
Первый. А я и говорил, что мне денег жалко, что я работал…
Второй. Ты мне так и не сказал, сколько денег украли. Боишься, что скажу: «Ерунда! Не стоит ныть из-за этого», или: «Да ты с ума сошел! Такие деньги! Я бы пол-Домодедова сейчас…» Ты чего? Боишься?
Первый. Сколько украли – столько украли! Зря я тебе рассказал.
Второй. И я тебе, блин, зря рассказал. Между прочим, меня тогда обиднее сделали. Меня обманули, разыграли, на страстях поймали. Тебе легче должно стать. Ты же видишь, что не один ты такой… дурак.
Первый. Хватит, не могу слушать, не напоминай, пожалуйста. Меня-то ведь только вчера обокрали. Чего бы ты ни пояснил мне – все равно, как один останусь – так на-а-ачнется, как кино прокручиваться. Я предчувствую, что так будет. Надо выпить водки.
Второй. О! Это уже борьба, это уже вариант… хорошо…
Первый. Да нет, ты не понял,… как лекарство, специальное лекарство, немножко…
Второй. Я как раз так и понял и… оценил.
Первый. Зря я тебе рассказал…
Уходят.
Первый. Ты давно не был в Сочи?
Второй. Давно, даже очень давно, а что?
Первый. Да нет, я так…, просто я-то как раз недавно оттуда!…
Второй. Ну и как?
Первый. Отдыхать вообще хорошо, правда, с погодой не повезло, но в целом…
Второй. Извини, а почему ты про Сочи заговорил?
Первый. Почему…, действительно…, почему? Сейчас, погоди…, надо понять, понять… Ну, наверное – голос из…, ну, вот это объявление услышал… Почему-то вспомнилось лето… Точнее, детство…, вокзал…, понимаешь, такое приятное воспоминание… Лето, вокзал, детство – значит, едем с родителями на море, значит – Сочи…, понятно, да? У меня только от звука этого голоса (показывает пальцем неопределенно вверх) в детстве все замирало внутри от предвкушения… ну, всего. Всего, понимаешь, поезда, путешествия, а потом моря, Сочи.