Молчание.
Скажите мне правду! Если б не эти мерзкие ноги, нечувствительные, неподвижные, мне казалось бы, что опасности нет... Сколько еще дней жизни дает мне господин Жавлино?
Мать Мария от Воплощения опускается на колени у изголовья кровати и бережно прижимает распятие к губам настоятельницы.
Мать Мария. Ваше телосложение из самых сильных, какие он видел. Он боится, что уход ваш будет долгим и трудным. Но Господь...
Настоятельница. Господь и сам стал для меня тенью... Увы! Я больше тридцати лет в монашестве, двенадцать лет настоятельствую. Я размышляла о смерти каждый час моей жизни, и вот теперь все это оказалось ни к чему!..
Долгое молчание.
Кажется, сестра Бланш де Лафорс очень запаздывает.
' Молчание.
После вчерашней беседы она все так же решительно держится того имени, которое избрала?
Мать Мария. Да. Если вам будет благоугодно, она по-прежнему хочет именоваться сестрой Бланш от Смертной Муки Христовой. Мне кажется, вас очень взволновал этот выбор?
Настоятельница. В былые времена и я сначала сделала такой же. Нашей настоятельницей была тогда госпожа Арну, ей было восемьдесят лет. Она мне сказала: «Взвесьте ваши силы. Кто входит в Гефсиманский сад, больше уже не выходит оттуда. Вы чувствуете в себе достаточно мужества, чтобы оставаться до конца узницей Пресвятой Смертной Муки?»
Долгое молчание.
Это я ввела в нашу обитель сестру Бланш от Смертной Муки Христовой. Это дело меня заботит. Я хочу навести в нем порядок, прежде чем передать свои обязанности другим.
Молчание.
Из всех моих дочерей никто не беспокоит меня больше, чем она. Я думала поручить ее вашему милосердию. Но после всех размышлений и если будет на то воля Божия, я решила, что это станет последним актом моего настоятельства.
Короткое молчание.
Мать Мария...
Мать Мария. Да, преподобная мать моя.
Настоятельница. Исполните долг повиновения. Передаю в ваши руки Бланш де Лафорс. Вы ответите мне за нее перед Богом.
Мать Мария. Да, мать моя.
Настоятельница. Вам понадобится большая твердость суждения и характера, но это именно то, чего ей недостает и чем вы наделены в избытке.
Молчание.
Только как бы и вам тут не пришлось смирять какие-то движения вашей души.
Протестующий жест матери Марии.
О, я знаю, что говорю! Мнение о такой особе, как Бланш де Лафорс, к тому же нашей дальней родне, неизбежно будет подчиняться привычке думать по-мирски. Монашеская жизнь эту привычку может умерить, но не вовсе истребить...
Мать Мария (поколебавшись, потом со всей прямотой). Это чистая правда. Вы читаете в моей душе, как всегда. Сейчас, когда на нашу несчастную аристократию и даже на Его Королевское Величество повсюду клевещут, мне стыдно при мысли, что девица знатного происхождения может в каких-то обстоятельствах выказать малодушие.
Настоятельница. Да. Когда гроза разразится над этим домом, без сомнения, другим выпадет на долю светить общине добродетелями Go высокими, чем наши. Но от нас она вправе ожидать хотя бы пример, стойкости. И все же! С первой нашей встречи, как только она назвала имя которое выбрала, Бланш де Лафорс для меня осенена знаком Пресвятой Смертной Муки. Пусть будет так и для вас! Ах, мать моя, в нынешнем моем унижении мне легче понять, что над бедными дочерьми Кармеля властвуют правила мирской чести, как Ветхий Закон был властен над Господом Иисусом Христом и его апостолами. Мы здесь не для того, чтобы его отменять, напротив, мы должны его превзойти и тем исполнить.
Стук в дверь.
Вот и она. Попросите ее войти.
Сцена VIII
Мать Мария от Воплощения идет к двери, сторонится, чтобы впустить Бланш, и уходит. Бланш опускается на колени у постели.
Настоятельница. Встаньте, дочь моя. Я намеревалась поговорить с вами подольше, но только что я вела беседу, которая очень меня утомила. Не смотрите на меня так, перед вами самое обычное зрелище. Дитя мое, в кармелитском монастыре жизнь и смерть монахини всегда должны отмечаться только небольшим изменением в распорядке дневных трудов и молитв...
Бланш. О матушка, не покидайте меня!
Молчание.
Настоятельница. Вы пришли к нам последней и поэтому дороже всех моему сердцу. Да, самая любимая из всех моих дочерей, как дитя, рожденное в старости, но и самая хрупкая, самая беззащитная. Чтобы отвести от вас беду, я охотно отдала бы свою бедную жизнь. О, конечно, я бы ее отдала....