бодрствуют у тела покойной. Чтение Псалтири. Колеблющееся пламя свечей бросает странный свет на лицо настоятельницы. В какой-то момент Констанция оставляет Бланш одну у тела и идет за теми, кто должен их сменить. Бланш страшно; она убегает. У самой двери она сталкивается с матерью Марией от Воплощения, которая замечает ее испуг.
Мать Мария. Что вы делаете? Разве не ваш черед читать | над гробом? 1
Бланш. Я... Я... Наше время уже истекло, мать моя. |
Мать Мария. Что это значит? Кто-то уже пришел вам на смену? : Бланш. Я хочу сказать... что сестра Констанция пошла за ними... И я...
Мать Мария. И вы испугались и...
Бланш. Я не думала, что поступлю дурно, если дойду до двери. :
Мать Мария (в ответ на движение, которое делает Бланш, чтобы вернуться). Нет, дитя мое, Бога ради! Не возвращайтесь туда, откуда вы ушли... Что не исполнено — то не исполнено, не думайте больше об этом. Как вы взволнованы! Ночь прохладная, я думаю, вы дрожите не столько от страха, сколько от холода. Я сама вас провожу в вашу келью.
Мы видим их у двери кельи.
Мать Мария. А теперь не задерживайтесь мыслями на этом мелком происшествии. Ложитесь, осените себя крестом и засыпайте. Я по всей форме освобождаю вас от всякой другой молитвы. Завтра ваш проступок будет причинять вам больше боли, чем стыда. Вот тогда вы и попросите прощения у Бога, не рискуя прогневить Его еще сильнее.
Бланш опускается на колени, чтобы поцеловать ей руку. Мать Мария от Воплощения отдергивает руку — может быть, излишне резко — и, затворяя дверь, делает слабый жест, прощальный или благословляющий.
Третья картина
Сцена I
День избрания новой настоятельницы. В монастырском саду Бланш и Констанция кончают выкладывать крест из цветов на расположенной под галереей могиле настоятельницы Круасси.
Сестра Констанция. Сестра Бланш, мне кажется, наш крест уже достаточно высокий и широкий. Могила нашей бедной матушки такая маленькая!
Бланш. Что мы теперь будем делать с теми цветами, что у нас остались? Сестра Жераль не возьмет их в часовню. Часовня кармелиток — не уличный алтарь в праздник Тела Господня, так она говорит.
Сестра Констанция. Что ж, тогда мы сделаем из них букет для новой настоятельницы.
Бланш. Не знаю, любит ли цветы мать Мария от Воплощения.
Сестра Констанция. Господи! Как бы мне этого хотелось!
Бланш. Чтобы она любила цветы?
Сестра Констанция. Нет, сестра Бланш, чтобы ее избрали настоятельницей. Я столько об этом молилась, Бог услышит мои молитвы, я уверена.
Бланш. Вы все верите, что Бог поступит по вашему желанию!
Сестра Констанция. Почему бы нет? Что делать, сестра Бланш, у каждого свое понятие о Боге, споры тут ни к чему. Есть ведь даже такие несчастные, кто в Него не верит, я их жалею всем сердцем, но... Не смею вам сказать...
Бланш. Вы ведь все равно скажете в конце концов, сестра Констанция... Так скажите лучше сейчас.
Сестра Констанция. Да, мне иногда кажется, что вовсе не верить в Бога — и то не так грустно, как верить в Бога-механика, физика и геометра. Пусть астрономы говорят что хотят. Я думаю, что Творение так же похоже на механическое изделие, как настоящая утка издали похожа на Вокансонову утку[9]. Но мир — не механическая игрушка, а Бог — не механик. Он и не школьный учитель с указкой, и не судья с весами в руках. А иначе нам следовало бы думать, что в день Страшного Суда Господь будет советоваться с теми, кого называют людьми серьезными, уравновешенными, рассудительными. Какая глупая мысль, сестра Бланш! Вы же знаете, что такие люди всегда считали святых безумцами, а святые — истинные друзья и советчики Божии... Так что...
Бланш. Так что?
Сестра Констанция. Так что, по-моему, да простят меня серьезные люди, Господь вполне может устроить избрание матери Марии просто
для того, чтобы порадовать такого жалкого червяка, как я. Конечно, это было бы безрассудно, но ведь Он совершил куда большее безрассудство, когда умер за меня на кресте!
Бланш. Я предпочитаю думать, что мать Марию изберут потому, что она более всех прочих того достойна.
Сестра Констанция. О! Хоть я и молода, но уже хорошо знаю, что блага и невзгоды скорее выпадают по жребию, чем распределяются по логике! Но может быть, то, что мы называем случаем,— это и есть Божия логика? Вспомните смерть нашей дорогой матушки, сестра Бланш! Кто мог подумать, что ей будет так трудно умирать, что она так плохо сумеет умереть! Словно в нужную минуту Господь Бог ошибся смертью, как в гардеробной дают одну накидку вместо другой. Да, эта смерть предназначалась для другой, она не по росту нашей настоятельнице, смерть эта ей мала, она не могла даже сунуть руки в рукава...
9
Жак де Вокансон (1709-1782) - французский механик. Среди созданных им игрушек-автоматов - порхающая утка.