– Жду, – чуть слышно отозвалась Суюмбике.
В наружной галерее Морханаиса Анну встречала камеристка. Девушка оглядела Анну с ног до головы, презрительно хмыкнула, вздёрнув хорошенький носик, провела Анну мимо гвардейского поста в покои камер-фрейлины и исчезла. Камер-фрейлина встревоженно взяла Анну за руки:
– Что с тобой?
– Со мной всё в порядке.
– Ты стала совсем другой!…
– Бике, мне нужно скорее попасть к Великому магистру.
– К которому? Двое из них уже уехали: Псов Господних и Святого Духа.
У Анны опустились плечи.
– Ладно… Тогда дай мне, пожалуйста, гравитр.
– Ася, да что случилось?
– Видишь ли, – очень рассудительно сказала Анна, – я подслушала через дымоход, что к Ванору послали наёмного убийцу.
– Кто?
– Этот невежа мне не представился.
– Хм… Ну хорошо, я сообщу…
Анна замотала головой, рассыпая шпильки из волос.
– Нет, его шлёпнут в пути. Я хочу предупредить его.
– Ты??
– Мне он поверит. Кроме того, он оказал мне услугу – правда, непрошеную…
– Вот-вот. И через восемь дней за тобой и стажёрами придёт бот. Ты хоть это ещё помнишь?
– Даже до Эрмедора отсюда – как от Киева до Одессы. С гравитром я вернусь послезавтра.
– Ты не вернёшься, – тихо произнесла Суюмбике.
– Бике, милая, ну что мне может угрожать?
– Ты уедешь с ним.
Анна изумлённо рассмеялась. Жемчужина Морханаиса печально глядела на неё сверху вниз огромными чёрными очами.
– Ты не в себе, Ася. Ты уедешь с ним.
– И оставлю «Веспер» без кормчего, – ехидно сказала Анна. – И поселюсь в замке без душа и терминала, и стану наложницей монаха, и в конце концов за нарушение целибата нас с ним привяжут к позорному столбу и побьют камнями.
– Нет, этого он не допустит; с ним ты будешь в безопасности, но…
– Я не буду с ним. Он меня не звал.
– …Но ты знаешь, что по городу ползут слухи о женщине, которую Рыжий магистр привёз из леса? О ведьме, убивающей взглядом?
– Как!… Я засветилась?! – пролепетала Анна.
– Из-за него. Будь предельно осторожна и осмотрительна, – уговаривала Суюмбике, обнимая её.
– Ой, ганьба-а… – бормотала Анна.
– А к магистру поедет… Ну хотя бы Дювалье. Договорились?
– Нет, – вздохнула Анна. – Давай гравитр.
– Ася, подумай, чем может кончиться эта авантюра, – повысила голос камер-фрейлина.
– Мне всё равно, – отчеканила Анна.
_ _ _
«Ой, как некстати», – вот первое, что пришло ей в голову, когда по запутанным галереям Морханаиса пронёсся ликующий крик: «Вот она, Эрмедорская ведьма!» – и загрохотали гвардейские сапоги.
«Ой, как некстати. Практическое изучение психологии толпы совсем не входит в мои планы. И здесь не прорваться… Вот дилеммка: либо попасть им в руки, либо взлететь – нет, ни в коем случае! Лаатти спрятать в волосы, серьги снять, не то порвут уши. Всё, хватайте, всё равно вас слишком много. Весёлая новогодняя ночь! Вот и костры наготове. Хорошо, что в Клеро Дуодиес казни отменяются. А вот камнями побить вполне могут, это не считается казнью… Ишь, ещё набежали. Как чётко видна волна возбуждения. Нет, лапушки, не старайтесь, гравитр вам не снять, хватит с вас всего остального. Холодновато… Теперь должны проявиться стихийные лидеры… Точно, вот они. Спорят. Ага, пришли к согласию. Жаровню тащат. Ну, это чересчур! Отрешись… Аум… Ф-фу, не так уж и больно. Кажется, им уже надоедает. Конечно, стою, как дохлая… Да, вон по краям начинают расходиться. Камень!… Не пронесло всё-таки. Скорее, пока они бросают без злобы, от нечего делать – сейчас их ещё можно остановить… Но как?.».
Анна вздохнула поглубже. Ей даже не пришлось слишком напрягать связки: её голос, низкий, металлический, вибрирующий, как гонг, лёг над гулом толпы и осыпал его на булыжную мостовую.
– Аннаис, Пречистая, неси мою боль, мой голос к воину твоему, Антонио Ванору Альтренскому!
Толпа дрогнула в смущении и растерянности. И тогда Анна поймала поднявшуюся из глубин сознания волну и обрушила её, как цунами, на единое сознание толпы – аморфное, мятущееся, готовое к подчинению. Удар за ударом: страх, страх, страх…
Никогда прежде ей это не удавалось. Эмпат-контактёр она была никудышный; всё, на что она была способна – это помочь профессионалу, настроившись в резонанс.
И потому, разумеется, применила обретённое умение с ловкостью и грацией слона в посудной лавке. Теллурийцы разбежались, позабыв принести извинения.
Анна уже обдумывала, хватит ли у гравитра мощности выворотить столб из земли, когда из-за угла к ней метнулся сгорбленный человечек. Хозяин книжной лавки, дрожа и озираясь, принялся неумело пилить верёвки.
– За книги?! – у неё сжалось горло. – Благослови Вас Господь, отец!
Он в ужасе пискнул, сунул ей в руки свой старый плащ и, пригибаясь, бросился прочь.
Анна закуталась, подрагивая от морозного ветра и шипя, когда ткань прикасалась к ожогу под левой ключицей. Что ж, всё будет так, как должно быть, даже если будет иначе. Теперь ей лучше покинуть Эстуэро, и она отправится следом за Ванором по уважительной причине. А разбирательства, комиссии и, возможно, дисквалификация – это будет ещё не скоро.
_ _ _
Гравитр – хорошая вещь. Пояс из плоских квадратов, надеваемый прямо на тело, он даёт возможность подняться к чердачному окну, стащить добротный костюм, – пусть мужской и малость поношенный, – миновать поверху закрытые на ночь городские ворота и лететь весь остаток ночи и полдня оснеженными лесами. Правда, генераторов гравитра хватает ненадолго, и последние три или четыре часа Анна бежала, ложась иногда в сугроб, глядя на кружево белых ветвей в зеленовато-голубом небе и прижимая ладонь к поджившему ожогу.
Эрмедориты стояли на коленях, лицами к югу, приложив кончики пальцев ко лбам: молились. Анна вышла из-за деревьев на поляну. Рыцари обернулись, автоматически приняв боевые позы: кто потянулся к мечу за спиной, кто сунул руку за пазуху, кто припал к земле, кто вытряхнул что-то из рукава…
Больше Анна ничего не успела заметить, потому что Великий магистр прыгнул на неё через всю поляну и опрокинул в снег. Над ними свистнуло.
– Анна, – прошептал Ванор, прижавшись лбом к её виску. – Мне всё чудилось, что с Вами произошло что-то ужасное.
– Здравствуйте, святой отец, – чинно сказала Анна.
– Это похоже на след камня, – он поднёс узкую ладонь к её щеке, не коснувшись ссадины. – Как Вы здесь?… В таком виде?…
Она деликатно шевельнулась. Магистр встал с неё, помог ей подняться и подобрал в снегу увесистый трёхлучевой эстр.
Один из рыцарей держал под уздцы перепуганного коня. С седла свисал человек с обвитой крэйсом шеей.
– У Вас быстрая реакция, брат Ладино, – сказал эрмедорит, державший коня. – Но руке недостаёт точности.
– Я хотел слегка придушить его…
– И раскроили ему череп. Это следовало сделать после.
– Я пришла сюда из-за этого человека, святые отцы, – подала голос Анна.
– Вы что-то знаете о нём, дочь моя? – спросил самый старший из монахов, с серебряным, в сапфирах, колесом приора на груди. – За что он хотел зарезать Вас?
– Вероятно, догадался, что мне известны его цели. Он должен был убить Великого магистра. Для этого ему даны аметистовый нож и алмазный наконечник стрелы с именами Бога.
Монахи без промедления и без особых церемоний обыскали тело и, к облегчению Анны, нашли и то, и другое.
– Цена жизни Великого магистра – две тысячи терхенов, – добавила она.
– Неплохо, – заметил Великий магистр, потирая колено. – На эти деньги можно было бы построить орган в Итерноне. Подведите мне коня, Ольвин.
– Вам помочь, святой отец? – шепнул послушник, готовый поддержать его.
Магистр, не ответив, взлетел в седло и кивнул послушнику на женщину. Анна без возражений позволила подсадить себя, спросив только:
– Куда Вы меня отвезёте?