Выбрать главу

– Тин, крошка, ты одна меня понимаешь.

– А что любите Вы, сударь? – девушка приветливо глянула на Альдиена.

– Всё, что получу из Ваших рук, сударыня.

Тин польщённо улыбнулась.

– Откуда Вы родом?

– С Терры.

– Тогда спаржа с беконом – чтобы Хэйн не показался Вам слишком чужим. Идёт?

– И глинтвейн, – подсказал Нэвилл. – Лучшее средство от ностальгии.

– Тебе-то откуда знать, что такое ностальгия, бродяга? – Тин присела на краешек стула, не сводя с Нэвилла сияющих глаз. – Из каких ты далей? С какими небылицами?

Нэвилл положил ей на ладонь гладкий блестящий камешек.

– Это тебе. Талисман из короны владычицы Рлунха, пятой планеты Бетельгейзе.

Тин восхищённо ахнула.

– Талисман из короны Бетельгейзе! Она далеко, эта звезда?

– Безумно далеко.

– И он – настоящий, волшебный?

– Самый настоящий. Исполняет желания.

– Тогда… – Тин призадумалась. – Я хочу…

– Не исполнится, – серьёзно предупредил Нэвилл. – Ведь в сердце своём ты не хочешь этого. А только хочешь хотеть.

Тин, притихнув, спрятала камешек в причёску. К столу подъехал кибер с заказанной снедью. Девушка вдруг спохватилась: «Ой, у меня столько дел!.». – и исчезла. После неё осталось облачко тонкого звона танцующих бус.

Хэйнит и теллуриец глянули друг на друга. Начал Альдиен.

– У Бетельгейзе появилась планетная система? – процедил он.

– Что за важность? – легкомысленно парировал Нэвилл. – Я выбрал название поэкзотичнее.

– С кем Вы играете? С истиной? Или с женщиной?

– Что женщине постная истина?

– Постная? – Альдиен заломил бровь. – В ней бьётся яростное сердце.

– Для того, кто вспоил её своей кровью. А женщина ждёт от нас игры, праздника и сказки.

– Любая?

– Я похож на человека, склонного к нелепым обобщениям?

– Кто знает.

– В унлатхе нет определённого артикля, – посетовал Нэвилл. – Я говорил только о Тин. Её ум не замутнён ни страданиями, ни размышлениями. И это придаёт ей особую прелесть, не правда ли?

– Вам виднее. Впрочем, благословен мир, в коем женщины не ведают страданий.

– Что ж, я рад, что Вас не шокируют здешние нравы.

– Вы не вправе утверждать это определённо. Ибо тестировали меня столь явно, что, будь на моём месте самый косный обскурант – и он не устоял бы перед искушением продемонстрировать поведенческие реакции, противоположные ожидаемым Вами.

– Сформулировано тяжеловесно, но убедительно, – засмеялся Нэвилл, нисколько не смутившись. – Однако мы уклонились. Итак, обскурант и лицемер, обуреваемый духом противоречия – что с Вами всё-таки приключилось?

– Я был убит.

У Нэвилла отяжелели скулы.

– Чего и следовало ожидать, – проворчал он. – В бою?

– Из любознательности.

– Что?…

– Мои соотечественники, любители тестов, выясняли, не заговорён ли я от стрел.

– Да Вам просто чертовски повезло. Ведь тяга к познанию могла вдохновить добрых теллурийцев и на более изощрённые эксперименты.

– Я говорю о своём народе, мессир Нэвилл, – сухо заметил Альдиен. – Вы же – о чужом.

– Мой народ – все гуманоиды хэйнитской расы, – заявил Нэвилл. – Здесь водятся чудаки и похлеще, включающие в круг своих всё разумное и даже всё живое. Вы пришли в мир иных горизонтов, Фрэй.

– Не чудаки, но пророки. И я пришёл в их мир – значит, меня не пугают его горизонты.

– Well done34, -кивнул Нэвилл. – Терриане не ошиблись, отправив Вас сюда.

– Отправив? – удивился Альдиен. – Я определяю свой путь сам, Джарианнон. И почему Вы повели речь о террианах?

– Разве не они Вас вытащили?

– Вряд ли, – не сразу ответил Альдиен, глядя на парящие вдали, за балюстрадой террасы, островерхие городские крыши. Нэвилл терпеливо ждал, потягивая глинтвейн. – Эти господа сумели исцелить меня, обучить унлатху и перенести с Теллура на третью планету Гуриама прежде, чем высохла кровь на моей рубашке. После чего деликатно удалились, так и оставшись незримыми.

– Вас оставили – на Румеке-три – одного?!

– С кораблём. «Катти Сарк» – тоже их подарок.

Он перевёл взгляд на Нэвилла. Тот сосредоточенно накручивал на палец чёрную прядь.

– Поэтому я и предпочёл стать террианином, – заключил Альдиен. – Рассказывать сказки о сверхразуме…

Он поморщился.

– Это не сказки, – возразил Нэвилл, дёргая себя за волосы. – Странники – такая же реальность, как Ваш «Летучий голландец».

– Кто?…

– Ваша «Катти Сарк». Она пропала без вести… м-м… лет пятнадцать назад и числится в реестре кораблей-призраков. Но невероятно другое. Поставьте на своё место любого Вашего соплеменника. Смог бы он в такой ситуации – не то, что действовать, но хотя бы сохранить рассудок?

Альдиен, подумав, пожал плечами.

– У меня тренированная психика. Я ведь прошёл все пять степеней посвящения.

– Ладно, возьмите любого из своих собратьев, прошедших все ваши изуверские степени посвящения. Смог бы он, сохранив рассудок, самостоятельно освоить корабль и добраться до Хэйн-Дианнона?

– Книги, разум и цель – всё, что для этого нужно.

– Ваш разум.

– Моя цель.

– Та, с которой Вы разминулись, – поддакнул хитроумный Одиссей.

– К лучшему, – Альдиен сжал кулаки и упрямо повторил, заговаривая тоску. – К лучшему. Ждать недолго. Через сто восемнадцать дней35 жена вернётся, и мы будем вместе – отныне и навеки – в мире без горизонтов, в син-ро, а не в монастырской келье.

Она воссияла пред его внутренним взором, окружённая своею светлой свитой – ореолом образов, ставших для него её символами, знаками её души. И у Нэвилла от этого сияния сузились зрачки.

– Капелла, омут, змея и хризантема, – задумчиво перечислил он. – Уж не Хэйно ли?

– Вы её знаете?

– Наслышан. А встречал только раз: мы с равным усердием посещаем заседания коллегии, – язвительно пояснил Нэвилл. Мотнул головой. – Нет, не может быть. Видимо, я опять неточно Вас истолковал. Или Вы её.

Альдиен нашёл в кармане грифель. Тонкой непрерывной линией очертил на салфетке Аннин силуэт. Нэвилл, хмуря брови, изучал рисунок так долго и так пристально, что Альдиен подобрался. Непростительное легкомыслие: разнежиться в милом незнакомом мире – быть может, обманчиво милом? – забыть об осторожности и выдать Аннион. Навлечь на неё опасность…

– Давайте уточним термины, – предложил Нэвилл. – Вправе ли Вы называть женой особу, не связанную с Вами взаимным обетом супружества?

– Закон целибата сохраняет силу и на Хэйне? – вопросом ответил Альдиен. Тяжёлая трёхгранная игла сама соскользнула из рукава в его пальцы.

Нэвилл нагнулся к нему через стол. В его вишнёвых глазах горело азартное мальчишеское любопытство.

– Вы в самом деле готовы убить за женщину? – шёпотом заговорщика спросил он. – И пришьёте меня без малейшего колебания?

– Не без. По чести, Ваша гибель меня огорчит. Поэтому верните-ка салфетку.

– Жаль. Портрет хорош. Вы не пробовали заняться этим всерьёз?

– Чем?

– У Вас явный талант художника.

– Никогда не смотрел на себя с этой точки зрения.

– В том-то и дело. Что, если я предложу Вам новую точку зрения? Вы можете выслушать спокойно, не выискивая в моих словах угрозу Вашей избраннице и не хватаясь за оружие?

Альдиен молча бросил иглу на стол. Она остановилась точно в центре, на равном расстоянии от каждого.

– Законы Ареньолы имеют силу только в Ареньоле, – мягко проговорил Нэвилл. – Незачем защищать от меня Хэйно. Снежной королеве не нужны ни защита, ни покровительство. Ей не довлеют религиозные или моральные догмы. Она – материально, интеллектуально и духовно независимый человек.

– Кто бы мог подумать, – проронил Альдиен.

– В таком случае признайте, что Вы ей – не сюзерен. У Вас нет никаких прав на неё. И никто на свете над нею не властен. Вчера она выбрала Вас. Завтра может пройти мимо. Не оттого, что дурна, а оттого, что свободна в своих склонностях. А может и остаться с Вами – но не по долгу, а по духовной потребности. Если Вы потеряете её, не считайте это обманом или предательством. Вы в другом мире.