Выбрать главу

Она извернулась и «дельфином» поплыла к берегу.

Гарамаунт и Ролле Раан ждали её на камнях, крайне недовольные: уртхаиды не умеют плавать. Гарамаунт вскочил. Филира скатилась с него, тявкнула: «Не кантовать!» – и перелетела на Ролле Раан.

– Ты легкомысленна, – укорила женщину роскошная, сплошь облепленная ракушками-украшениями Ролле Раан.

– Если в воде у тебя закружится голова – кто тебя вытащит? – поддержал мать Гарамаунт, закутывая женщину в пуховую накидку. – Запру в боксе.

– Твоё право, – простучала зубами Анна, мотая головой.

Ролле Раан бережно убрала с её лба и щёк мокрые волосы и распорядилась:

– Приступим к тестированию.

Анна села верхом на Гарамаунта. Уртхаиды неторопливой прогулочной трусцой двинулись по лугу. Ролле Раан огляделась, подумала с минуту и предложила:

– Дорога.

– Строгий заяц при дороге, подпоясанный ломом, – поведала Анна. – А кому какое дело? Может, волка стережёт37.

Уртхаиды долго озадаченно молчали.

– Я ничего не понял, – наконец, признался Гарамаунт.

– А в правилах нет условия, чтобы было понятно. Впрочем, изволь, вот другие.

Дороги угасшего дня

с ночной сошлись воедино.

По ней мне идти к тебе.

Где любовь тебя прячет ныне?

По ней мне идти к тебе,

как свету струить с вершины,

как бризу с моря лететь,

как запаху лить с полыни.38

Она читала тихо, отчётливо и сдержанно, почти монотонно. Её голос словно исчезал – оставались лишь ритм и мелодия стихов. Уртхаиды сосредоточенно слушали.

– Вы странные существа, хомо, – сказала Ролле Раан. – Вы пытаетесь выразить словами то, что совершается в безмолвии: движения души и постигающие озарения духа.

– У нас с вами общие проблемы, досточтимая Ролле Раан: асимметрия функций мозга и невербализуемость подсознательных и сверхсознательных процессов мышления. Но вы принимаете немоту интуитивного разума как данность. А мы стремимся дать имя всему сущему, в том числе и тому, что происходит в наших душах. Ещё?

– Да. Слово «вода».

– Вода благоволила литься, – немедля откликнулась Анна. – Она блистала, столь чиста, что ни напиться, ни умыться. И это было неспроста. Ей не хватало ивы, тала и… 39

Она запнулась, потеряв дыхание и голос. Гарамаунт обернулся, встревоженно схватил её всеми четырьмя руками:

– Что болит? Что у тебя болит? Шрамы? Голова?

– Нет, – она глотнула. «Черти б тебя взяли, эмпат…». – Нет. Ничего. Я лучше прочту другое. Вот.

За ночь вьюнок обвился

Вкруг бадьи моего колодца…

У соседа воды возьму.40

Уртхаиды совершенно по-человечески почесали затылки. Правда, у них этот жест выражал восторг: им почему-то больше всего нравились хокку.

– Дальше, – потребовал Гарамаунт. – Вселенная.

– Вы задаёте это слово в семнадцатый раз.

– Ты считала?! – удивился Гарамаунт.

– И каждый раз слышим новые стихи, – заметила Ролле Раан.

– Ладно, – Анна покусала губу, припоминая. -

Ни собственный мой страх, ни вещий взор

Вселенной всей, глядящей вдаль прилежно,

Не знают, до каких дана мне пор

Любовь, чья смерть казалась неизбежной.41

– М-м… – произнесла Ролле Раан. – Давай возьмём что-нибудь простое. Трава.

– Трава, так трава.

Судьба меня для встречи

хранит живою,

не то давно б я в поле

росла травою.42

Завтра пробежишь двенадцать рю, – сделала вывод Ролле Раан. – Твоя душа больна.

– У меня больше нет души, – пробормотала Анна. Упрямо тряхнула высохшими волосами. – Я здорова. Болен мир, расстреливающий собственный разум.

– Ты считаешь своё состояние удовлетворительным?

– Вполне. Нормальное состояние человека, утратившего существенные части тела.

– Твои стихи говорят о другой утрате.

– Уртхаиды не вмешиваются в дела гуманоидов, – с безбожным акцентом ответила Анна на языке уртхаидов.

– Я построил схему твоих биопотенциалов, – сказал Гарамаунт. – Мы сделаем искусственные органы, которые избавят тебя от неудобств.

– Спасибо, милый Маунт. Но я кормчий, – Анна высокомерно вскинула голову. – Я не могу искажать свои потенциалы. Они нужны мне для управления кораблём, а не протезами.

Гарамаунт остановился, снял женщину со своей спины и поставил перед собой в высокую лиловую траву.

– Но это не страшно, – поспешила она успокоить его. – Можно достать у хомо кибера и перепрограммировать. Я понимаю, тебе надоело со мной нянчиться…

– Ты намерена и впредь водить корабли в син-ро?

– Конечно.

– И сможешь?

– Научусь.

– Ты думаешь, твои сородичи доверят тебе корабль и свои жизни?

– Это будет зависеть от меня.

– Значит, ты не лгала? Хомо покинули тебя не потому, что ты стала неполноценной?

– Они считали меня погибшей, – в сотый раз повторила Анна. – Наверняка они потом искали моё тело.

– Ещё одно слово, – подала голос Ролле Раан. – Хомо.

– Человек… – Анна глубоко вздохнула. -

Я человек. Я посредине мира.

За мною мириады инфузорий.

Передо мною мириады звёзд.

Я между ними лёг во весь свой рост -

два берега связующее море,

два космоса соединивший мост.43

– А на слово «уртхаид»? – вскричал Гарамаунт, оглушив Анну.

– Это относится и к уртхаидам, – Анна снизу вверх улыбнулась им. – Разве дело в имени?

– Но ведь создал их человек, – сказала Ролле Раан. – Человек, а не уртхаид. Вот что, досточтимая Анна. Через восемь дней заседает Палата Специалистов. Специалисты хотят услышать от тебя следующее: с каким народом гуманоидов нам целесообразнее установить торговые связи, какие шаги нам следует предпринять для этого, согласятся ли гуманоиды продавать нам свои стихи и чем мы, в свою очередь, можем их заинтересовать.

Победа!…

– С Хэйн-Дианноном, – ответила Анна так, словно ждала этого разговора. Её бил нервный озноб. – Послать им поздравление с праздником Объединения и пригласить их торговых экспертов. У хэйнитов богатейшая литература. Она будет в вашем распоряжении, как только вы подпишете конвенцию Содружества об авторских правах. Скорее всего, хэйнитов заинтересуют ваши музыкальные деревья, раковины, цветы и пуховые изделия.

– Не волнуйся так, – посочувствовал Гарамаунт. – Специалисты тебя не обидят.

– Но не могу же я выступать на заседании Палаты в драном комбинезоне! – с отчаянием сказала Анна.

Уртхаиды переглянулись и засмеялись.

– Придумаем, как тебя одеть, – заверила Ролле Раан. – А после заседания… Хотя мне жалко отпускать тебя…

– Куда отпускать?! – всполошился Гарамаунт.

– Но если ты хочешь вернуться к своему делу, к своим соплеменникам… И если ты твёрдо знаешь, что они будут заботиться о тебе не хуже, чем заботимся мы…

У Анны ослабели колени. Она села на чужую землю, в чужую траву, осознав лишь теперь, какое напряжение держало её все эти долгие месяцы.

– Я никогда не сомневалась в том, что уртхаиды уважают свободную волю мыслящего существа независимо от его расы, – сказала она, покривив душой: до сих пор она была убеждена в обратном.

– Значит, ты хочешь вернуться домой? – огорчённо пробормотал Гарамаунт.

– Не знаю, – после долгого молчания ответила Анна.

_ _ _ _ _

2. И много будет странствий и скитаний

Сад вокруг центрального здания заповедника казался вымершим. Только возле карты на огромном экране негромко беседовали, тыча в карту щупом, двое мужчин и три женщины. Ингу с её флаером они не заметили.