«Они чужие».
– Опять за рыбу грош, – проворчала Анна.
«Не мы, братья не верят им. Наша надежда – женщины. Женщина может…».
Дверь в Аннину спальню с грохотом влетела в стену. В комнату ввалились Шедир и Ашатн. Женщины рванулись каждая к тому, кто оказался ближе: Дарья – заслонить Дона, Анна – остановить Шедира, который уже отвёл для броска руку с небольшим диском.
Её подвела память тела, всё ещё хранящего прежние мышечные рефлексы. Шедир метнул диск прежде, чем Анна осознала, что ей нечем перехватить его руку.
– Шедир!
Он невольно обернулся и, встретив взгляд Анны, стал оседать на пол.
– Ашатн, стереги, – бросила она и, обмирая от ужаса, побежала – а ей казалось, побрела – в другой конец спальни, где скомканной чернильной тряпочкой лежал вампир и Дарья, упав на колени, зажимала рассеченную от угла рта до мочки уха левую щёку.
– Сдвинь края, – Анна приникла губами к её пальцам, сосредоточилась, останавливая кровь.
– Дон!…
– Молчи, не мешай.
– Я помогаю, – промычала Дарья, настраиваясь в резонанс. Щека нестерпимо чесалась. – М-м… Всё, Асик. Стянуло. Пусти.
Она раздвинула тонкие бархатистые крылья, открыв тело Дона: путаницу переплетённых шевелящихся пушистых нитей, измазанных алым и синим.
– Это я виновата, – обречённо пробормотала Анна.
– Мы обе. Если б мы выдержали того, первого… Он умрёт?
– Откуда я знаю?
– Так подумай! – намеренно резко сказала Дарья. – Ты должна знать! Чем ему помочь?
Анна побледнела от гнева.
– Ни один биолог не может знать всё, каким бы он ни был специалистом! Я впервые сталкиваюсь с такой биоформой. У него, кажется, неклеточное строение…
Она склонилась над вампиром, вглядываясь в фиолетовую пространственную паутину.
– Ну? – нетерпеливо спросила Дарья.
– По-моему, ничего страшного, – осторожно предположила Анна. – Сетевая структура с однородными, полифункциональными, взаимозаменяемыми элементами. У него нет чакр, да?
– Да. Поле размазано, – Дарья вела ладонями по телу Дона. – Ни узлов, ни центров.
– Не стирай, это не кровь. Это нужно для формирования новых нитей. Он регенерирует.
– Правда?!
– Ты можешь вызвать его сородичей?
– Подожди, – Дарья переложила Дона головой со своих колен на Асины и встала.
– Ты куда? К старухе?
– Я сейчас.
Дарья хлопнула дверью.
– Дон, – шепнула Анна. Вампир постепенно обретал отчётливые контуры: нити двигались всё слабее, укладываясь в обобщённый человеческий силуэт. «А если я не права? И он умирает?.». – Дон, ты слышишь? Что делать?
В пушистой паутине возникли – не открылись, а именно возникли – глаза. Анна скорее угадала, чем различила прикосновение его мысли: «Не уходи».
– Я не уйду. Держись, пожалуйста, милый.
– Леди, – окликнул Шедир, – отзовите собаку. Я не хочу убивать пса леди Дарии.
Анна подняла на него зелёно-светящиеся лютые глаза.
– Нет. Лежите смирно. Вы слишком любите убивать.
– Леди, Вы в своём уме?!
Ашатн, рыча, приблизила клыки к его шее. Шедир замер.
– Отойдите от вампира. Слышите? Он опасен даже мёртвый!
– Он жив. Опасен только Ваш страх.
– Анна, он может оглушить Вас, как меня!
– Это я Вас оглушила. Он безоружен.
Шедир издал невнятный изумлённо-протестующий возглас.
– Он прилетел на наш зов: мой и Дарьин. Ответьте, – голос женщины зазвенел, как гонг, – как назвать хозяина, который убивает гостя?
– Это не мой гость.
– Вы глава рода. Он пришёл в Ваш дом. Пришёл без оружия. Зная, что все здесь ненавидят и боятся его – пришёл, чтобы освободить вас от ненависти и страха. Дайте же себе определение, Шедир! Назовите себя сами! Или Вам и на это недостаёт мужества?
После долгого молчания Шедир глухо произнёс:
– Предатель.
– Ашатн, отпусти его, – Анна встряхнула головой и раздумчиво возразила. – Нет. Просто трус. Злобный дурак. Дикарь.
Шедир прыжком поднялся на ноги.
– Думайте, что говорите, леди! Никто не посмеет счесть Эбстерхилла трусом. Мы встречаем врага лицом к лицу.
– А Вы когда-нибудь смотрели в его лицо? Высшая трусость – видеть врага в любом, кто отличен от Вас, и палить в руку, протянутую, быть может, для пожатия.
– А если для нападения?
Анна брезгливо поморщилась и, отвернувшись, прошипела:
– Вы и на Клинхе позорили род человеческий, тупица. Вы и с уртхаидами…
Она не договорила: в спальню вбежали Дарья, Патрик, Орк, Аян и Властительная Мать.
– Живой? – Дарья взяла в ладони голову вампира. Обвела Эбстерхиллов глазами и остановила настойчивый взгляд на старухе. – Фируза, Вы должны узнать его. Хотя бы Вы. Закройте глаза, молчите и слушайте себя. Доверьтесь себе. Хотя бы себе. Услышьте его, и Вы его узнаете!
Ася подключилась к её посылу, помогая Дарье пробиться к сознанию полаксиан сквозь вязкие барьеры испуга и отвращения. Презрительно процедила:
– Безнадёжно.
– Нет, – стиснув зубы, сказала Дарья.
Вампир пошевелился, расправляя крылья. Властительная Мать шагнула к нему и, пачкая серебристый подол подсохшей двухцветной кровью, с полувздохом, полустоном тяжело осела на пол.
– Дон, мальчик мой…
Курорт
В синем небе звёзды блещут,
В синем море волны хлещут…
А. Пушкин.
1. Небо
«Литта» была маленькая, как все развед-корабли, и чистенькая. По коридорчику – налево пять кают, направо лаборатории – Игорь прошёл в рубку, служащую заодно кают-компанией. В центральном, капитанском, кресле сидела миниатюрная девчонка в шортах и ажурной маечке и красила ресницы, глядя, как в зеркало, в выключенный ходовой экран.
– Привет, – сказал Игорь. – Я Игорь Заринь, навигатор пятого круга, штурман и планетолог.
Девчонка, крутанув кресло, повернулась к нему.
– Привет. Дарья Растопчина, навигатор седьмого круга, эмпат-контактёр.
– Вы ещё красивее, чем на автопортрете, – признал Игорь.
Она рассмеялась, откинув голову с тяжёлым бронзовым узлом волос.
– То ли Вы ещё скажете, когда увидите третьего члена экипажа!
– Скажу, что Вы лучше. А она уже на борту?
– Нет, гуляет. Первая каюта моя, третья – Анны, остальные Ваши. Устраивайтесь.
Игорь щёлкнул каблуками:
– Слушаюсь, капитан.
Он выбрал вторую. Распаковал рюкзак. Окно, демонстрирующее неприглядную красно-бурую равнину под мохнатым солнцем в тёмном трёхлунном небе, перенастроил на море, дюны и сосны. Повесил на стену молекулярную копию Беролинговой «Апсары» и подаренные Антоном две его работы: акварель – искристая змея под кустом лиловых хризантем на берегу окутанного утренним туманом озера, и офорт – свеча, кинжал и книга на корабельном пульте управления. Переоделся в форменный комбинезон и принялся наново бриться: женщины всё-таки. Хотя перспектива рейса в дамском обществе его не воодушевляла. Ещё пойдут капризы, ссоры, сплетни, а с Хэйно придётся нянчиться, как с младенцем. Видно, туго в Звёздном Флоте с кормчими, если инвалидов допускают к развед-рейсам… Но с заключением психолога спорить не принято.
Игорь прокрутил в памяти свой разговор с психологом. «Я за направлением, док. С мая бичую без спэйса». – «Заринь… На Вас есть запрос. Шельтинх-разведка, «Литта». Пойдёте?» – «Я вообще-то… Ладно. К следопытам, так к следопытам. Мне всё равно». – «Капитан – Растопчина, кормчий – Хэйно». – «Те самые? Но, позвольте!… Как же… Хэйно – и шельтинх-разведка?… А кто ещё в экипаже?» – «Они летают вдвоём». – «Т-то есть, как – вдвоём?» – «Остальные трое были полаксианами». – «А-а. Загулили, да?» – «Именно. Трансформировались». – «Угу…». – «Что Вас смущает?» – «Док, Вы уверены, что я и эти дамы с лаатти так уж совместимы? Я ведь летал с Альдиеном». – «Второго Альдиена нет, Заринь. А вашу совместимость определяла сама Анна Гедеоновна. Идёте на «Литту»? Или поискать Вам другой вариант?» – «Иду. Не могу же я отказать искалеченной женщине».