Торричелли. Кеплер утверждал, что если мы примем орбиту каждой планеты за эллипс с Солнцем в одном из его фокусов и предположим далее, что планеты движутся не с постоянными скоростями, но гак, что произведение скорости на длину перпендикуляра, проведенного из фокуса на направление движения планеты в каждый момент времени, остается постоянным, то получится лучшее совпадение с наблюдениями.
Галилей. Разве Кеплер действительно говорил нечто подобное? Удивительно, до сего момента это ускользало от моего внимания. Не думаю, что такие гипотезы действительно необходимы. Почему планеты должны двигаться только по эллиптическим орбитам? Не похожа ли эта гипотеза на гипотезу о движении планет по эпициклоидам, которая используется для того, чтобы согласовать теорию Птолемея с фактами? Гипотеза о том, что планеты движутся по круговым орбитам с постоянной скоростью, единственная, которую я могу объяснить себе законами механики, — и это проще всего.
Торричелли. То, что просто, не всегда правильно! Именно вы, учитель, высмеяли тех, кто не желает согласиться с существованием гор на Луне, несмотря на то что они могли бы их увидеть в ваш телескоп. Не согласились только потому, что если на Луне есть горы, то она не совершенная сфера, а это, по их мнению, невозможно.
Галилей. Конечно, аргумент просто смехотворный. Даже более нелепый, чем тот, с помощью которого Кла-виус пытался доказать шаровидность Луны: лунные долины заполнены невидимым материалом, потому, несмотря на горы, которые мы видим на ней, Луна все же имеет точную форму шара. С таким же успехом я мог бы сказать, что у Клавиуса ослиные уши, только они сделаны из совершенно прозрачного материала, поэтому они невидимы, неосязаемы и никак не различимы. Что касается эллипсов Кеплера, то эту гипотезу, конечно, необходимо проверить. Если не ограничат свободу научного поиска, то это будет сделано в короткое время. И самое важное, чтобы церковь не ограничивала свободы научного поиска по вопросу движения Земли или по любому другому вопросу, касающемуся природы. Они говорят, мой «Диалог» поддерживает знамя теории Коперника. Но главная цель моей книги — поддержать знамя свободы науки. Вот почему я написал ее, вот почему я терплю все гонения, связанные с моей работой. Я не беспокоюсь за судьбу теории Коперника. Рано или поздно эта истина будет принята. Меня гораздо больше волнует то, что, если в настоящей борьбе я потерплю поражение, на долгое время наука будет парализована, по крайней мере здесь, в Италии. Что же произойдет, если я сам убегу в Нидерланды? Даже если бы я смог начать новую жизнь в мои годы, это значило бы, что я отказываюсь от борьбы. Пока хотя бы слабая искра надежды живет во мне, я не сделаю этого. Прошу тебя, передай мои лучшие пожелания своим друзьям! Очень приятно узнать, что есть люди, которые хотят помочь мне.
Торричелли. Вы всегда можете рассчитывать на меня и моих друзей: мы сделаем все возможное. Но я боюсь, если мы отложим выполнение нашего плана, будет слишком поздно. Прощайте, учитель! Сообщите мне, если вы передумаете. Я постараюсь помочь вам как-нибудь иначе.
Галилей. Прощай, мой друг! Благодарю тебя за визит и за все, что ты хотел сделать для меня. Прощай!
Синьора Никколини. Я провожу синьора Торричелли… Торричелли такой приятный молодой человек… Попробуйте эти прекрасные флорентийские абрикосы, синьор Галилей! Смотришь на них — и забываешь все беды. Я слушала вашу дискуссию с большим интересом, хотя и не все поняла. Когда у вас будет время, я попрошу вас объяснить мне некоторые вещи.
Галилей. Готов хоть сейчас. Я люблю беседовать с вами о науке, Катарина, потому что у вас здравый, свободный ум, не испорченный схоластическим[6] педантизмом.
Синьора Никколини. Не лучше ли вам отдохнуть? Разве вы не устали от предыдущего разговора?
Галилей. Нисколько, только слегка расстроен. Я совершенно бодр и с удовольствием побеседую с вами. Скажите, что же вас интересует?
Синьора Никколини. Я не поняла, что именно вы сказали об учении Коперника; вы убеждены в его правоте, но не можете ничего доказать. Если вы не способны доказать его правильность, то почему вы убеждены, что оно верно? А если у вас есть убедительные доводы, зачем нужны другие доказательства?
Галилей. Это колючий вопрос, и невозможно ответить на него одним или двумя словами; сначала мне придется рассказать немного о научном методе. Но прежде я хотел бы спросить вас кое о чем, так как просто умираю от любопытства. Расскажите, как вы узнали, что ваш слуга следил за мной?
6
Схоластика — господствующее философское учение средневековья. Его отличительная особенность — стремление все доказывать путем чисто умозрительных, формальных логических доказательств и ссылок на суждения авторитетов. Слово «схоластика» стало синонимом бессодержательного, оторванного от фактов и опыта словопрения, основанного лишь на цитатах спора о словах, а не о существе предмета или явления. —