Д е в о ч к а. Фигушки тебе!
П е р в ы й. Слышь, друг, я по-дружески прошу!
М а г ф у р. Ты познаешь мир только через желудок… Попробуй хоть раз пойти на поклон к своей душе и тогда узнаешь сам, кто ты, и кто я, и кто дурак в этом мире.
П е р в ы й. Я же к тебе как к другу!..
В т о р о й. Да врежь ему по-настоящему! И — начисто! Закроется же!..
М и г р и (поднявшись с табуретки, грозя им палкой). Ходят, бегают… Убытка в себе не знаешь. Палку… Палку… только знаешь. Глупые люди!..
Появляется А р и н а с т р е м я п а р н я м и. У парней в руках лопаты.
А р и н а. Дядя Магфур! Вот! Поклонники!
П е р в ы й. А что? Я — ничего. Я же… ничего… (Отступая от Мигри.) Старая, а палкой машешь! В милицию захотела?
В т о р о й. Да ну их начисто! (Убегают.)
Д е в о ч к а (со слезами глядя вслед отцу). Пьяница!
М а г ф у р.
Так, да?
Д е в о ч к а. Да.
М а г ф у р (гладя ее по голове). Да. Чего прошу? Невозможного прошу. А может, возможного?.. Сад… на пустыре поднимется, и будут сидеть в саду счастливые люди…
М и г р и. Кто идет прямым путем, тот — для всех идет. Люди пришли.
А р и н а (дергая Магфура за рукав). Я, видите… Я их сама постригла. Они уже не страшные, да? Правда?.. Даже симпатичные… Я сейчас еще ребят приведу. У меня есть еще поклонники.
М а г ф у р. Еще?
А р и н а. Ага, много. Полно!
Г и т а р и с т. А может, мы одни, Арина? Одни все сделаем, а, Арина?!
В т о р о й. Конечно! Сами управимся. (Магфуру.) Что делать надо?
М а г ф у р (ребятам). Раньше думал — один справлюсь. Один ничего не сделаешь. (Арине.) Сейчас бульдозер придет. Кто-то сажает, кто-то ломает. На этом уж вечно мир стоит. И еще постоит, так ведь? (Берет лопату.) Все равно: тот, кто сажает, победит. На войне еще эту истину узнал.
М и г р и (опираясь на палку, медленно бредет к скамейке). Когда пупок правильный, все будет.
Появляется Н е и з в е с т н ы й. Странное лицо в серой одежде. Да, наверное, это все-таки прораб из какого-нибудь СМУ (строек так много повсюду), но, возможно, — жизнь настолько фантастична, что автор порой готов не верить даже собственным глазам, — и какой-нибудь завалявшийся в закоулках бесконечной материи Черт, разуверившийся в силе своих бесчисленных подручных и теперь уже сам, собственной персоной, вышедший на борьбу с нашим героем.
Н е и з в е с т н ы й (не обращая ни на кого внимания). Так! Копать будем здесь, здесь будет большая яма!
Немая сцена.
А р и н а. Какая яма? Для чего яма?
Н е и з в е с т н ы й (деловито). Яма для ямы. С дырой.
А р и н а. С какой еще дырой?..
Н е и з в е с т н ы й. Туда…
А р и н а. Куда… туда?..
Н е и з в е с т н ы й (деловито). Здесь будет большая яма. Прошу разойтись!.. Освободить территорию!
М а г ф у р (выпрямляясь). Всю жизнь я боролся с ним, всю жизнь… (Наступая на Неизвестного.) Все равно я посажу яблони… Никакой ямы и никакой дыры здесь не будет. Здесь вырастет сад. Сад здесь поднимется! И это говорю я! Я это говорю!
Н е и з в е с т н ы й. Освободить территорию для строительства ямы.
М а г ф у р. Врешь! Сад здесь будет!
Н е и з в е с т н ы й. Здесь будет дыра!
М а г ф у р. Сад, сад!.. Сад!..
1974
ВЕРНУВШИЕСЯ
Драматическая легенда
О н а.
О н.
Др у г а я ж е н щ и н а.
И х с о в р е м е н н и к и.
Здесь использованы стихи многих поэтов — от Омара Хайяма до Габдуллы Тукая, от Мигеля Отеро Сильвы до Халины Посвятовской. Разумеется, выбор этот предопределен авторским ви́дением будущего спектакля, но мое ви́дение — лишь одно из возможных. Варианты сценического прочтения могут быть, наверное, какими угодно — я вижу, в частности, спектакль, поставленный с применением вокально-хореографических средств изобразительности, но вижу и спектакль весьма аскетический, где весь этот ряд средств снят. Все зависит от возможностей театра.