Смелянского уводят.
(Обессиленный, валится в кресло.) Устал!.. Если так возиться с каждым…
М а н г у ш е в с к и й. Бронский ждет, Николай Иванович.
Г а н г а р д т. Бронский?.. Подонок! Как аресты?
М а н г у ш е в с к и й. Все нормально.
Г а н г а р д т. Давай сюда это дерьмо.
Мангушевский выходит, снова появляется вместе с Б р о н с к и м.
(Поднявшись с кресла и подавая руку Бронскому.) Что же вы, Александр Евгеньевич? Самый решительный момент, а вас нет? Почему вы не были на сходке?
Б р о н с к и й. Не знаю. Прятался.
Г а н г а р д т. Полиция и мы ищем вас по всему городу, чтобы немедленно арестовать и подсадить к другим арестованным, а вы прячетесь? Как это понять? Как понять?!
Б р о н с к и й. У нас не было договора, что вы меня арестуете.
Г а н г а р д т. Где Никонов?
Б р о н с к и й. Никонов и Звонарская вчера застрелились.
Г а н г а р д т. Что? (Пауза.) Испортил игру, дурак. Все все портят!
Молчание.
Александр Евгеньевич, необходимо! Вы сами понимаете, как нужно знать все, о чем говорят в камерах.
Б р о н с к и й. Меня не за что арестовывать. Дома все чисто. Никакой нелегальщины. Хоть десяток обысков. На сходке я не был. Меня не за что арестовывать. Нет юридических оснований!
Г а н г а р д т. Детские разговоры!.. Мы найдем у вас пуд нелегальщины. И понятые это подпишут.
Б р о н с к и й (не глядя на Гангардта). Я хочу окончить университет. Я не хочу туда! Не хочу к ним!
М а н г у ш е в с к и й. Вы проявили себя весьма полезным и достойным полного доверия сотрудником, Александр Евгеньевич! Мы так довольны вами.
Б р о н с к и й (истерично). И вместо благодарности что? В тюрьму? В ссылку?
Г а н г а р д т. Вы подставили вместо себя Шелонова. Мы помогли вам в этой игре… Ну-ну, Александр Евгеньевич! Не портите игру… Займетесь самообразованием, еще плотнее войдете в революционную среду. Вы способны работать уже вполне самостоятельно, без непосредственного контроля… Усвоили задачи розыска, имеете навык быстро и всегда верно ориентироваться в окружающих обстоятельствах. (Мангушевскому.) Вы информировали его о пенсии?
М а н г у ш е в с к и й. Нет.
Г а н г а р д т. Ну как же так? По нашему ходатайству, Александр Евгеньевич, департамент полиции возбудил перед господином министром внутренних дел ходатайство о предоставлении вам права ходатайствовать…
Б р о н с к и й. Ходатайствовать… Ходатайствовать!..
Г а н г а р д т. Таков порядок. Пожизненная пенсия. В размере тысячи двухсот рублей в год. Если будете скомпрометированы в революционной среде не по своей вине. (Пауза.) У нас нет выхода, Бронский. Игра продолжается. И долго еще будет продолжаться.
Б р о н с к и й. Я боюсь! Понимаете, я боюсь! Не нужны никакие деньги! (Закрывает лицо руками.) Кровь, смерти… Я боюсь!
Г а н г а р д т. Ну-ну-ну, полноте.
Б р о н с к и й. Меня, наверно, подозревают! Ульянов спросил, почему у меня такие глаза… чистые? Не хочу к ним! Не хочу! Боюсь!
Г а н г а р д т. Уведите его. Пусть составят протокол. И сразу же в крепость, в камеру.
Б р о н с к и й. Я боюсь!..
Мангушевский выходит вместе с Бронским, возвращается. Гангардт, усталый, нервный, взвинченный, ходит по диагонали по кабинету.
Г а н г а р д т. Сорок человек… И еще все не арестованы! Уже столько времени. А если бы мы решились арестовать двести пятьдесят шесть человек? Всех, кто был на сходке? А если бы их было девятьсот? Как намечалось?.. Завтра их будет уже девятьсот, ротмистр! (Наткнувшись на стул и отшвырнув его в сторону.) Такие маленькие штаты!.. Болваны! Выжили из ума!.. Ведь есть же какие-то тайны, профессиональные тайны политического сыска! Есть техника полицейского дела!.. Что я могу с таким количеством людей? Нужно революцию делать прежде всего в департаменте полиции! Тогда не будет революции в России! Он прав, этот Смелянский! Это племя неуничтожимо! Что такое современный сыск без гигантской внутренней сети?! (Вдруг лихорадочно схватившись за руку Мангушевского.) Я должен знать, где в губернии муха пролетела, ротмистр! Муха! Все опутать сетью! Каждого человека сделать агентом! Каждого! (С каким-то безумным смехом.) Надо освободить людей от отягчающих ограничений разума, ротмистр! От грязных и унижающих самоотравлений химерами, именуемыми совестью, нравственностью!.. А? (Улыбаясь.) От требований свободы и личной независимости… Это наша работа в мире, ротмистр! Поверьте, свободой могут пользоваться лишь немногие! Очень немногие!.. Отбор. Главное — отбор! (Все более безумно.) Отбор — это орудие борьбы с нестройностью! (Шепотом.) С ростом энтропии! Это сортирующий демон, наблюдающий и отбирающий человеческие молекулы по своему усмотрению… Отбор! Иначе мир погибнет! Поэтому каждого сделать агентом, ротмистр!..