М а н г у ш е в с к и й. Что с вами, Николай Иванович? Что с вами?
Долгое молчание.
Г а н г а р д т. Я тоже… боюсь чего-то, ротмистр… Боюсь!
М а н г у ш е в с к и й. Вы устали.
Г а н г а р д т (глядя в пустоту безумными глазами). Боюсь!.. Боюсь!..
Ночь, полумрак, керосиновая лампа. У л ь я н о в — весь комок нервов, весь напряженная мысль и чувство — стоит у окна. С е с т р а собирает вещи.
С е с т р а. Господи, Аня в ссылке, Сашу казнили, теперь ты… Как мама переживет все это? (Пауза.) Что ей сказать?
У л ь я н о в. Темно!.. Какие-то огни, поля… Есть ли душа в них? А?
С е с т р а, Вот! Кажется, все! Собрала.
У л ь я н о в. Спасибо.
С е с т р а. Посмотри. Может, я что-нибудь забыла?
У л ь я н о в (машет рукой, после паузы). В этом мире у человека, наверное, может быть сейчас… только одна профессия? Быть профессиональным революционером… Научиться только этой профессии не просто.
С е с т р а (перебирая белье). А юристом ты, значит, уже не будешь. Ах, пуговицу надо пришить. Сейчас!.. У тебя все шуточки.
У л ь я н о в. Это не шуточки.
С е с т р а. Так что маме сказать?
У л ь я н о в. Не знаю. Я сказал бы про профессию… Не знаю. Я все время сейчас думаю. Все время!
С е с т р а. О чем?
У л ь я н о в (после паузы). Как о чем?
С е с т р а. О чем же?
Молчание.
У л ь я н о в. Смерти, ошибки, провалы… Это все плата, наверное. Жестокая, да? Человечество платит за дорогу вперед по жестокому счету. И впереди еще, наверное, немало плат… И трудно разобраться. Каждый находит себе что-нибудь по вкусу. Этим и удовлетворяется. Нет мира, взятого целиком, полностью. В его прошлом и будущем развитии.
С е с т р а. О чем ты?
У л ь я н о в. Я все думаю. Все эти месяцы, дни. Нужно отделить годное от негодного… Не так легко, как кажется. Но есть же какой-то единственный путь! Он должен быть! И он есть! Мы держим в руках судьбу русской истории, а может, и мира всего. Бог один для всех — свобода, свет. Но где стенка тоньше? Чем ее легче прошибить?
С е с т р а. Господи! Об этом разве ты должен думать сейчас?
У л ь я н о в. А о чем? О чем еще думать…
С е с т р а. Сейчас же придут! Тебя же должны арестовать!
Ульянов молчит. Снова подходит к окну.
Я выйду! Посмотрю! (Уходит.)
У л ь я н о в (один). Как темно!.. Быть может, именно мы, мы найдем выход для всего человечества?.. Из лабиринта! (Бьет куликом по стене.) Вы-ход!
1979
ДЕНЬ «X»
Трагедийная хроника
Д ж а л и л ь.
К у р м а ш.
Б а т т а л.
Д и л ь б а р, она же Д е в у ш к а - п е с н я, она же В е ч н а я ж е н щ и н а.
Р е б е н о к.
С., поэт, свидетель, современник.
Х и с а м о в.
Я м а л у т д и н о в.
Х е л л е.
Р у н г е.
О л ь ц ш а.
А л м а с.
Р о з е н б е р г.
Ф е л ь д ф е б е л ь.
П а л а ч.
П а л а ч о н о к.
Т р е т и й п л е н н ы й.
Р е й х с к о м и с с а р.
К е л ь н е р.
Э с э с о в ц ы, н и щ и е, р а н е н ы е, п л е н н ы е.
Мусе Джалилю, поэту,
а также Гайнану Курмашу,
Абдулле Батталу,
Ахмеду Симаю,
Абдулле Алишу,
Фуату Булатову,
Зиннату Хасанову,
Фуату Сайфульмулюкову,
Ахату Атнашу,
Гарифу Шабаеву,
Салиму Бухарову
и еще одному, чье имя осталось неизвестным,
обезглавленным за подрывную деятельность