На деревню опускалась ночь. Тёплая, чуть влажная, с запахами разогретых лучам солнца трав. Терпко пахла притаившаяся в палисаднике мята, сладко — желтобокая тыква. И лишь едва заметные горьковатые нотки полыни напоминали, что всё временно.
Внучка-студентка приехала к бабушке. Она утроилась на диване, завернувшись в плед. Привезённые с собой книги она сложила на полке неровной стопкой.
Напротив неё в кресле сидела бабушка, устало вытянув ноги.
— Бабушка, а нам на парах рассказывали, что раньше в деревнях был обряд выкупания постели. То есть родственники жениха приезжали в дом невесты, забирали её принадлежности для сна, а стелили уже на новом месте. А у тебя такое было?
Тут стоит отметить, что бабушка эта никогда не была образцом спокойствия. Все школьные годы её регулярно выгоняли за дверь, потому что она передразнивала учителей и корчила рожи одноклассникам. Причём она прекрасно понимала, как должна себя вести воспитанная девочка, но шило в стратегическом месте не смогли вылечить ни хворостина матери, ни сложная жизнь. Даже в свои почти 70 лет бабушка, имея ряд сложных диагнозов, поражала окружающих своей любовью к приключениям.
— О да, было у нас такое, — кивнула бабушка. — Но ты ведь меня знаешь! Думаешь, я позволила сделать всё так, как полагается? Какой там! Вот приезжают к нам родственники твоего деда. Все церемониальные вещи улажены, моя постель на телегу погружена. Как думаешь, что я сделала дальше? С ними поехала! Тоже мне, придумали обычай! Как придумали, так и передумают! Дверь в дом твоего прадеда я первая открыла и с порога заявила:
— Здравствуйте, я ваша молодая (так будущую жену называли)! Где мне ставить свою постель? Лицо свёкра надо было видеть.
— А зачем ты так сделала? — спросила внучка.
— Чтоб я позволила каким-то чужим тёткам мою постель стелить? Ещё, небось, и грязными руками? Нет уж! Всё своё вожу с собой. И стелю тоже сама. Короче, внучка, нарушила я тогда всё, что можно было, и, довольная, удалилась.
— А прабабушка как отреагировала? — ошеломлённо спросило дитя науки.
— Смеялась. За все годы жизни со мной она и не такое видела, мамка моя. Я же тебе рассказывала, как я соседку Лидку мокрой тряпкой побила? Нет? Спи, потом расскажу.
— Знаешь, как твоя мама на свет появилась?
Девочка-студентка качает головой.
— Тогда слушай.
Бабушка на секунду замолкает, подбирает слова. Ветви яблони стучат в окно, словно тоже хотят послушать историю. Поют сверчки.
— Мне твоя прабабушка как-то резиновые сапоги купила. Красивые, да такие, что глаз не отвести. Тогда ведь дефицит был жуткий, тяжело хорошие вещи находить. Не помню уже, где мы их взяли.
Старшие классы школы. Осень, дожди. Ходить нам на уроки было далеко: либо наискосок через поле в город, либо и вовсе огромным кругом. В деревне была только начальная школа, ты помнишь.
Иду домой и неожиданно понимаю, что нога — то у меня мокрая. Видимо, сапог где-то подтекал. И что делать? Матери говорить? Она на них последние деньги истратила.
Приду домой, носки переодену, сапоги высушу и дальше иду. Так и ходила, причём несколько сезонов.
А потом я забеременела. И почувствовала, что что-то не так, к врачу пошла. А в поликлинике испугались, направление в город сразу выписали. Воспаление. Как раз с той стороны, где сапог тёк.
Пришла домой, плачу. Ты не представляешь, что такое для деревни женщина, которая родить не может. Позор!
Рыдаю, говорю твоему деду:
— Если не рожу, возьмём маленького из приюта?
— Возьмём — возьмём, — утешал он меня.
Приехала, легла в больницу. Долго меня обследовали, тогда ведь не было такого оборудования, как сейчас.
И вот подходит ко мне медсестра и просит, чтобы я всегда предупреждала, если куда-нибудь выхожу. Я насторожилась и, когда она с поста отошла, в историю болезни заглянула: у меня внематочная беременность под вопросом. Боялись, видимо, что либо выкидыш случится, либо кровотечение начнётся, потому и просили говорить, где я.
Страшно было. При всей моей, внучка, храбрости страшно.
— И? Что было дальше?
— В итоге диагноз не подтвердили. И вот еду я в автобусе назад. Солнышко светит. Знаешь, мне тогда казалось, что я самая счастливая на свете! Мне хотелось открыть окно и громко-громко закричать:
— Люди, у меня ребёнок будет! Я мамой стану! Я счаст-ли-ва-я! Никогда не забуду те ощущения…
Бабушка замолчала. Лишь сверчки продолжали тихую свою песню.
— Но так страшно, как тогда, мне никогда не было… — закончила она свою историю и устало посмотрела в окно, где последний луч солнца спешил спрятаться за облака.