ГИЛАС. Известно ли, для чего служат гармонические частоты?
ФИЛОНУС. В принципе – да. Сверх– и около-гармоничные частоты являются носителями связи «дальнего радиуса действия» – между несоприкасающимися участками коры головного мозга, и поэтому наиболее ярко они проявляются в процессах мышления, особенно сложных. Они являются составляющими этих процессов – аналогично тому, как сигналы из оптических областей последующего ряда в area striata являются составляющими зрительного восприятия. Поэтому нельзя сказать, чтобы они что-то «обозначали», что им соответствует конкретное явление в субъективной психической жизни человека. Если рассматриваемый мыслительный процесс мы сопоставим с целым, то гармоничные ритмы составляют некоторые доли этого целого. Мы можем их зафиксировать, но мы не понимаем их значения, не знаем, какую информацию, какие указания они передают из одной части сети в другую. Однако существует возможность провести эксперименты, которые прояснят значение этих сигналов. Если, к примеру, мы перехватим шифрованное известие, депешу, которая из одной части неприятельской армии выслана в другую, но не сможем ее расшифровать, то мы можем сделать кое-что другое: выслать ее адресату и ждать его реакции. Эта реакция сделает нам понятным содержание депеши. Подобным образом экспериментаторы стараются зафиксировать тот «шифр», каким одна часть мозга находит общий язык с другой, чтобы потом, в другой ситуации, ввести этот зафиксированный «текст», эту информацию внутрь нейронной сети и пронаблюдать, как она на это среагирует.
ГИЛАС. Такие эксперименты уже проводились?
ФИЛОНУС. Еще нет, потому что неимоверно трудно выделить такую «шифрованную депешу» из одной части сети в другую среди множества процессов, протекающих одновременно.
ГИЛАС. Еще большую трудность я вижу в том, что следовало бы такой «мозговой шифр» направить соответствующим путем соответствующему адресату, то есть во вполне определенную часть сети – а неизвестно, какая из них должна быть получателем.
ФИЛОНУС. Нет, это не препятствие, потому что, насколько можно судить, отдельные части нейронной сети соединены по принципу не телефонной, а радиосвязи: импульсы расходятся в разные стороны, но получает их только адресат. Сама «дешифровка» импульсов, сама их структура (гармоническая, прежде всего) однозначно устанавливает как содержание информации, так и ее источник и назначение (откуда – что – куда). Думаю, друг мой, на сем мы закончим экскурс в область кибернетически интерпретированной нейрофизиологии, потому что иначе нам никогда не удастся закрыть тему в обобщенных рамках, ведь мы имеем дело с явлениями такой неизмеримой сложности, что даже беглое упоминание о них, хотя бы простое их перечисление обрекло бы нас на значительно более пространные и всесторонние исследования. Поэтому я считаю, что пора уже перейти к следующим свойствам сети, рассматриваемой синтетически (то есть как целое), а именно: к фундаментальным для философии проблемам свободы воли и личности.
Под «свободной волей» мы понимаем обыкновенно субъективное ощущение свободы действия в ответ на один или несколько импульсов. При этом сознательным обычно является только сам акт принятия решения, акт выбора поведения. После принятия решения следующее за ним действие может протекать уже автоматически. Достаточно возыметь намерение, а его «приведение в действие» – дело определенных подузлов сети, соединенных в функциональные единицы. Не нужно сознательно иннервировать мышцы языка, гортани, губ, чтобы произнести слово. Достаточно принять решение, как бы «психически нажать кнопку», и высказывание произойдет «самопроизвольно». Благодаря такому иерархическому «централизму» поле сознания свободно от детального управления подчиненными ему процессами сети и вмешивается, проинформированное внутренними обратными связями, только тогда, когда действие не развивается так, как должно развиваться. Итак, «свобода» – это комплекс решений вместе с антиципированными (ожидаемыми, разумеющимися сами собой) результатами «задействования» этих решений. Эти решения в качестве разнообразных альтернатив, «предлагаемые» сетью, ее памятью, являются, таким образом, «примеркой» актуальной ситуации к прошедшим (опять же не в буквальном и статическом, а в динамическом смысле, аналогично тому, как это происходит в процессах зрительной коры первого и второго порядка). Выбор состоит в «активации» определенной единицы действия посредством введения ее в сеть в качестве правил движения (системы предпочтений). Это равносильно блокированию и торможению всей информации, сопутствующей решению, которое обнаруживает постоянную тенденцию руководства деятельностью организма. Решение принимается в тот момент, когда кумулятивный заряд уже имеющейся в сети информации начинает активно препятствовать поступлению информации, противоречащей решению. Таким образом, это является поддержанием выбранной системы предпочтений вопреки более поздней информации, то есть поступающей после акта выбора. «Свободу» в таком понимании обнаруживают даже самые простые сети, которые вроде автопилота компенсируют влияние, могущее отклонить их от направления действия, от цели. Однако в такие сети «свобода» вмонтирована раз и навсегда в отличие от сложной сети, которая может выбирать между различными системами предпочтений. Примером может служить поведение человека, который, стремясь к цели «из чувства долга», преодолевает ощущение боли, чувство страха, сомнения и т.п.
В каком смысле «воля» свободна? Во-первых, она свободна от непосредственного давления окружающей среды благодаря тому, что противопоставляет ему данные, накопленные ранее, индивидуальный опыт, который вводится обратной связью в сеть для принятия решения. Без обратной связи с собственным прошлым функционирование сети было бы детерминировано исключительно сиюминутной ситуацией, внутренним давлением. Такая сеть не была бы способна к выбору «независимого» курса, к управлению «против течения» событий, она бы просто дрейфовала. Дрейфуют, то есть покорно подчиняются влиянию окружения, мертвые предметы, а не сети. Способность к автономному поиску целей, выбору их и стремлению к ним считается ценностью в «нравственном» смысле. Возможность такого выбора и управления определяется материальной предпосылкой автономии, каковой является постоянное обладание собственным прошлым, способное активизироваться в случае необходимости. Отсюда проистекает возвышенность интегральности, нерушимость внутренних обратных связей, то есть целостности сети, выражающейся в полной функциональности систем связей с кладовыми памяти, способности ее сиюминутной активизации; однако в этих функциях возможны сбои. Опасно перегружать сеть чрезмерной подачей информации извне, а также внезапно убыстрять темп процессов обучения так, что в результате мощного давления новой информации все прошлое сети превращается в нечто блеклое, несущественное в сравнении с нынешней ситуацией. Из этого следует, что сеть становится «личностью» тогда, когда процесс обучения равномерно распределен во времени, когда он постоянен и размерен. Сеть, которая воспримет сразу слишком много нового, которая «заучивает» одномоментно слишком много, превращается в вещь, начинает вести себя как мертвый предмет в том смысле, что собственное прошлое перестает играть существенную роль в принятии ею решений. Тем самым она утрачивает способность совершать выбор и начинает безвольно дрейфовать в потоке событий.