Работенка
Иногда поэтам подворачивается работенкаНе особенно чистая, но поэты не выбирают.Периодически кто-то ждет от них ребенка,Ну и вообще бытовые трудности напирают,Поэты – не обыкновенные эгоисты,Отличаются многим от большинства живущих.Они не торгуются, когда предлагают триста,И легко отстраняются от предложений пущих.
В жизни без толка им мало что интересно,Ценно одно лишь время, как ресурс невозвратныйИ поэтому с ними заговорить неуместно,Даже если они проживают у вас в парадной.
К слову сказать, жить с ними – невозможноСебе на уме, как правило, выпивохиИ девианты, врывающиеся безбожно,Как мотыльки, в ночное окно эпохи.
Это же можно заметить про публицистов,Лучших художников, скульпторов, музыкантов,Немного танцоров и иногда артистов,Впрочем, скорее гениев, чем талантов.
Что, запугал? Не думайте, их немногоНу и они, как правило, нелюдимы,Если однажды вас с ними сведет дорога,Не привлекая вниманья, пройдите мимо!Или рискните и, перейдя к обману,С ними ведите речь про любовь и бренность,Может быть, это послужит тогда роману,Песне, а может, фильму про современность.
Смешной музыкант
Смешной музыкант на маленькой сценеДергает скрипку за нежные части.В горячим экстазе, упав на колени,И звуки, рожденные органом страсти,Влетают в немые слои подворотен,И взломанных пылью ушных полуарок,И сходят цвета со старинных полотенНа занятых милой зевотой кухарок,Свой день начинающих возле кониныОтборного сорта и даже довольныхСвоим превосходством над плотью скотины,Не зная мелодий, кроме застольных.Но звуки запнулись вагоно-трамвайноИзвытые, как в лихорадке ознобаИ слесарь, возникший на сцене случайноКлянется кухарке в любови до гроба.Смешной музыкант безликий и хрупкийКак будто очнувшись в центре арены,Неловко шагал и вытягивал рукиВперед, чтоб ощупать отвесные стены.
Ты
Ты облачилась в черное и стоишь,Словно сам секс в человеческой упаковке.Там, где кругом только мертвые скаты крыш,Ты куст жасмина, раскинувшего головки.
Как я могу отдалиться? Пространство – жжет!Ты мне нужна, как Фаусту Мефистофель.Ты тем прекрасней, чем утонченней лжетТвой искушенный рот и арийский профиль.
Я унижаюсь, дикая Бовари,Ты шевелишь губами и все по новой…Нет! умоляю, только не говори!Все уже сказано… Бродским и Полозковой.
Полнолуние
Шок от удара ладонью по голове рождает музыку губ,Эхо шагов вторит крику, обрушенному на асфальт,Оглохший и липкий от снега, где низкие ноты трубРассыпаны в петлях следов, троих разбегающихся. И альтПытается поддержать рассеянный, еле слышный ритм,Но немота превращается в жилах города в снегопад,Над небом, венчающим верх колодца и алгоритмМузыки бездыханности жителей, волокущихся наугад,В поисках подворотен, чтобы уткнуться белками глазВ отражение ужаса, направляющих взгляды вскользь,Но охрипшие репродукторы вдруг разносятлохмотья фраз,Серые, с лицами первых встречных,продолжают идти врозь.
Вечерняя виолончель
Ольга Челюканова. г. Москва
Родилась в Приморье.
Окончила Литинститут имени А. М. Горького.
Член СП России.
Живет в Москве.
© Челюканова О., 2015
Звучит беллиниева «Каста дива»
Существует гипотеза о взрыве сверхновой как о стимуле зарождения жизни из неживой материи.
Звучит беллиниева «Каста дива».Рождается сверхновая звезда.
Внизу зияет океана гриваИ лязгают земные поезда.
Пока прельщают нас иные диваИ держит тяготения узда —
Звучит беллиниева «Каста дива».Рождается сверхновая звезда.
Но отблеск гармонического взрываЕще падет на эти города.
Звучит беллиниева «Каста дива».Рождается сверхновая звезда.
Огонь животворящей катастрофыУронит свет на каторжные строфы,На спелых философий сокИ на сухой безжизненный песок…И все предстанет просто и правдиво.
Звучит беллиниева «Каста дива».
Песочные часы