Он схватил телефон и набрал номер своей домработницы.
— Тамара Павловна, дождитесь меня сегодня, — попросил он ее. — Разговор есть.
Конечно, у него имеется несколько вопросов к женщине, которая прожила месяц у его работодательницы почти безвылазно. Неужели не заметила, чтобы Танечки звонили мужчины? Не могла не заметить, она же из этих, из бывших.
Странно, но когда он у нее бывал, никто Танечке не звонил. Не только мужчины, он бы сразу это заметил, как изменилась бы ее интонация при разговоре, вообще никто…
— Не звонили, не навещали, — заверила Виталика Тамара Павловна. — Я как-то попыталась спросить Татьяну, почему она, такая молодая, интересная девушка не водит компанию с мужчинами.
— И что она вам ответила? — Виталик удивленно выгнул брови.
— Она сказала, что байкеры не мужчины, — фыркнула домработница.
— Байкеры, байкеры, ну, конечно, — покачал головой Виталик.
— Вы ешься, а то остынет, — Тамара Павловна подвинула Виталику тарелку с пловом. — А потом договорим.
— Да-да, — он снова покачал головой. — А каком она, интересно, клубе состоит?
— Клуб любителей путешествий «Пятьдесят пятая широта», — быстро ответила домработница. — Татьяне Георгиевне и нужен был заместитель, чтобы как можно меньше времени проводить на фабрике. И ты ей подвернулся весьма кстати. Любовь к путешествиям ей привили родители и всяко поощряли ее увлечение.
«Вот оно что», — многозначительно покачал головой Виталик.
— Я столько фотографий просмотрела из ее поездок, — добавила Тамара Павловна. — Она обычно уезжала из дома весной, как только снег растаивал, и возвращалась с первыми заморозками. По полгода дома не бывала. Ей эта фабрика постольку-поскольку — лишь источник, чтобы не думать о деньгах.
— Но в бизнесе она неплохо разбирается, — пожал плечами Виталик. — Невозможно усидеть в седле мотоцикла и в директорском кресле одновременно. Но Танечке это каким-то образом удается.
— Действительно, странно, — кивнула домработница, если учесть, что с первым снегом она отбывает в Альпы.
— Неужели на доходы фабрики можно путешествовать почти круглый год? — совершенно без ноток зависти в голосе поинтересовался Виталик.
Он тоже мог бы путешествовать, если бы захотел. Но ему это не надо — он без авантюр захиреет.
Интересно, а как планировала Оленька занять место Татьяны? Неужели она тоже профи и в путешествиях, и в горных лыжах? А еще актриса, чтобы полностью воспроизвести манеры Татьяны. Стоп… Что ему известно об актрисе Оленьке Фроловой? Очень мало. Может, узнать побольше?
Но Виталик тут же прогнал эту мысль прочь. У него турнир на носу. Он выяснил, что следят не за ним, не за его деньгами, это вполне достаточно. А свои проблемы пусть Танечка решает сама. Не дура же она — в конце концов, должна заметить повышенный интерес к своей персоне.
Глава 23
Взяв на работе отпуск за свой счет с открытой датой, Виталик гнал машину, стараясь при этом не нарушать скоростной режим — только гайцов ему не хватало для полного счастья — в сторону довольно большого села в полутора сотен километров от города и сотне от трассы. Там, на старинном деревенском кладбище, похоронены его дед с бабушкой по материнской линии. Тех на старости лет, исконно городских жителей, ни с того ни с сего вдруг потянуло на землю, как они сами говорили. Земля землей, что бы там ни было, но дом в деревне стоял после их смерти довольно долго пустой, а потом в него переехала непутевая родственница Виталика: глупая женщина, порой он думал о ней, при этом искренне жалея ее. Но деньгами многодетной матери никогда не помогал — она сама выбрала свой путь. Совершенно необязательно рожать детей от каждого нового мужа — а та только официально выходила замуж четыре раза. Виталик был не против того, что родственница перебралась в деревню — пустующий дом быстро бы пришел в упадок, а дети подарили ему вторую жизнь.
По широкой улице он проехал через все село к деревенскому храму, стоявшему на холме — самой высокой точке. Прямо за ним уже в низинке на самой окраине села и начиналось, собственно говоря, кладбище.
Оставив машину перед воротами, Виталик, перекрестившись, вошел во двор храма. Звонарь из колоколов извлекал мелодию, отчаянно при этом фальшивя. Виталик недовольно поморщился — будь он главным, прогнал бы звонаря не задумавшись.
— Батюшка, — почти шепотом обратился Виталик к священнику.
Служба по всему давно закончилась и теперь тот одиноко молился, стоя перед алтарем. Интересно, что тот просил у Господа? Может, Виталик ему помешал, отвлек от чего-то важного?