— Где наладчик? — обратился Виталий к начальнице производства. — Почему не запустит машинки?
— Пьет который день наладчица, — невозмутимо отозвалась та.
— Почему не уволят и не возьмут другого специалиста на ее место?
Виталик не понимал, в чем проблема и от этого начинал беситься, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.
— Ну так найдите сами этого самого специалиста, который с моими девочками работать станет, — хмыкнула начальница. — А потом советуйте. У нас контингент.
— Отведите женщин умыться, — устало проговорил Виталик, махнув рукой. — Пусть придет техничка и уберет здесь все. А я пока машинки посмотрю, что можно с ними сделать. Всем остальным разойтись по своим рабочим местам! — крикнул он довольно громко. — Инцидент исчерпан.
Пришлось вспоминать, как когда-то дома он настраивал швейную машину своей матери, а потом шил себе стильные брюки. И что с того, что у нее была бытовая, а эти профессиональные? Принцип действия, точнее работы тот же самый. Лет десять назад это было, но руки все помнили. Впрочем, ничего особенного со швейными машинами Машки и Дашки не случилось — сломались только иглы, оттого что челнок был настроен весьма тонко. Виталик разобрал эту часть и настроил так, как надо. По крайней мере, он так считал.
Когда вернулись женщины, обе машинки уже работали.
— Из зарплаты вычту за испорченные кровью изделия, — сказал он, уверенный в своей правоте.
— Что?
Теперь Машка с Дашкой, Виталик еще не понял, кто из них, кто, сжав кулаки, пошли на него единой командой.
Виталий тоже сжал кулаки, хоть и не собирался драться с женщинами — он должен был им показать, что абсолютно уверен в своих силах и способностях и при случае наглым теткам отпор даст, несмотря ни на что. Так что возражения не принимались.
— Повторяю, — процедил он через зубы, — за испорченные изделия вычту из зарплаты. И спуска никому не будет.
— Вычтешь, — начальница производства похлопала его по плечу, встав рядом. Непонятно только было, подбодряла она его или защищала. — Иди к себе, начальничек, — попросила она, как можно ласковее, — а с этими, — она кивнула в сторону Машки и Дашки, — я сама разберусь. Что испорчено, отправлю в брак, не боись, не в первый раз.
— Надеюсь, что последний, — поджал недовольно губы Виталий, но к совету прислушался и со скандальными тетками связываться не стал.
Курить хотелось страшно, но нельзя с этими милыми барышнями расслабляться ни на секунду — фабрику разгромят и спалят. Виталий подошел к окну и, вдыхая горячий летний воздух полной грудью, в который раз он поблагодарил небеса, что не стал выбирать образ Заукана в очечках — ни за что бы не поверили, что сможет кулаком приложиться к женской физиономии для усмирения ее хозяйки.
Дверь в кабинет открылась без стука, Виталий, не оборачиваясь, по шагам определил, что это начальница производства пожаловала к нему.
— Ну, будем знакомы, — она толкнула его в спину и протянула крупную по-мужски ладонь, широко ее распахнув, — Зинаида Макаровна. Может просто называть меня Зина.
— Виталий, — выдохнул он в ответ. — Виталий Николаевич.
— Не стесняйся своего отчества, — хмыкнула Зинаида, — с честью выдержал. Достойно вышел из положения.
— Это что, проверка была? — возмутился Виталик.
— Да ну что-ты, — хрюкнула, засмеявшись, начальница. Ее высокая грудь заколыхалась. — И драка, и кровь, и разбитые носы с губами, все было самое настоящее. Это же зэчки. Что с них возьмешь? У нас контингент. А ты с честью выдержал это все. Кури, — добавила она, — я же вижу, как тебя лихоманит.
— Зэ… Кто? — округлил глаза Виталик.
— А ты, как будто не знал, куда идешь? — фыркнула Зинаида. — Прямо из колонии к нам приходят на фабрику сотрудницы. Единственное, что они умеют делать хорошо после убивать, грабить, насиловать, так это шить. А я смотрящая за ними. Но это здесь, а за территорией фабрики они снова могут убивать, грабить насильничать. Отсюда и текучесть кадров — одни приходят из мест не столь отдаленных, другие назад возвращаются. Нормальных женщин совсем мало в цехе, а и их нормальными не назовешь. Кури, говорю, никому не скажу.
— Не буду, — неожиданно заартачился Виталик. — Запах по цеху разнесется. Я же потом своих баб не приструню.
— Как знаешь, — пожала плечами Зинаида, улыбнувшись и покачав головой: скажите, «своих баб» — так их еще никто не называл. — Я буду у себя, то есть в цехе, если что надо, подходи, спрашивай, не стесняйся.