— Мне бы мою сумку забрать из Одиссея, — жалобно проскулила Людмила Ивановна. — А, впрочем, черт с ней, — она тут же резко сменила тон. Ничего в той сумке не было, о чем можно было сожалеть — сменное белье, пусть и дорогое, дешевого она себе ничего не позволяла, пара платьев, джинсы. Таким барахлом она обзаведется в любом бутике.
— Заберем, — ответил Вадим, забираясь на водительское сидение и отбрасывая пятерней волосы назад. — Все равно нам по дороге. Надеюсь, там твои вещи, — хмыкнул он. — Ее-то ты не украла?
— Мои, — вздохнула Людмила Ивановна. Она продолжала тихо проклинать и поездку, и себя, что позволила уговорить. Еще неизвестно, что кот, ее рыжая бестия, натворил, оставшись в доме один. Она даже соседку не попросила проведать его — не терпела ни домработниц, ни посторонних в своем доме в свое отсутствие, казалось, что те обязательно что-то лапают, хапают, перекладывают с места на место, у нее непроизвольно возникало чувство брезгливости. В молодости Людмила Ивановна никогда не позволяла подружкам надевать ее вещи. А как хотелось поменяться — ведь любая вещь на другом человеке выглядит совершенно по-иному. Точнее человек в ней преображается, только поэтому никогда не надевала чужого, а если давала свое, то насовсем.
Почему-то вспомнилось, как к ней однажды забрались воры в квартиру. Сейчас в ней жил Виталий, так сказать, она стала служебной площадью. Все, к чему прикоснулись, ей тогда казалось, их грязные лапы, она безжалостно выбросила, даже мебель — все равно не смогла бы пользоваться. Выбросила — это сильно сказано. Сейчас, да, она бы просто спалила или свезла на свалку, а тогда сдала в комиссионку, но это было равносильно, что выбросила. Воры искали деньги: она копила на машину — ее бизнес пошел в гору — и кто-то прознал о том, что крупная сумма хранится где-то в доме. Будь они поумнее или посообразительнее или хотя бы просмотрели фильм «Ва-банк» перед тем, как идти на дело, обязательно нашли бы ее сбережения, а так удовлетворились парой кожаных курток и норковой шубкой. Но Людмиле Ивановне тогда показалось, что и взяли-то эти вещи воры из вредности — не с пустыми же руками уходить.
«Волга», мягко заурчав, как сытый кот, тронулась с места. Людмила Ивановна сильно удивилась, ей казалось, что такой старый автомобиль должен чихать, трястись и дергаться, внутри у него все просто обязано дребезжать, особенно при езде по дороге в кочках и рытвинах…
Возле закрытого шлагбаума на въезде в коттеджный поселок Вадим высадил Людмилу Ивановну спустя два с половиной часа.
— Может, зайдете ко мне? — спросила она. Она редко кого приглашала к себе в гости, предпочитая встречаться в городе — дом еще не до конца был обставлен мебелью. Чего искала — непонятно. Расставаться с парнем, который мог стать со временем лучшим бриллиантом в ее коллекции просто так не хотелось.
— Нет, спасибо, — покачал головой Вадим. — Мне еще назад возвращаться.
— Вот и отдохнете немного, — продолжала настаивать Людмила Ивановна.
— Ну, если только немного.
Отдохнуть и вправду не помешало бы — он редко сидел за рулем подолгу, потому чувствовал, как затекли плечи, как напряжена спина. Хотелось лечь на диван и вытянуть длинные ноги.
Людмила Ивановна поднялась в будку к охраннику, чтобы заполнить разовый пропуск на въезд в поселок — у них с этим строго.
— Прямо, а потом второй поворот налево, — сказала она, вернувшись назад в машину.
— У вас названия улиц есть? — спросил Вадим. — Или только номера домов?
— Есть, — кивнула Людмила Ивановна. — Потом в пропуске прочтешь, что ты посетил дом под номером три на улице Рубиновой.
— Рябиновой? — переспросил он.
— Нет, Рубиновой, — поправила его Людмила Ивановна. — У нас в поселке улицы по названиям драгоценных камней — Рубиновая, Сапфировая, Изумрудная.
— И кому такое в голову пришло?
— Не знаю, никогда не задумывалась, — пожала она плечами. — Когда я купила участок, чтобы выстроить на нем дом, названия уже были. Кто-то был то ли геологом, то ли любителем драгоценностей.
«Волга» остановилась возле невысокого забора с коваными воротами.
— Как у вас интересно, — проговорил Вадим, озираясь по сторонам и пытаясь рассмотреть архитектурные шедевры, которые в полной красе видны были за невысокими заборчиками.
— Да, — согласилась Людмила Ивановна. — У нас правила строгие — никаких глухих заплотов, как в вашей деревне, заборчики не выше семидесяти сантиметров, да и трехэтажные дома стоить запрещено. Хотите выше — пожалте в другие поселки. И главное — на участках не должно быть открытой земли.