— Как ты ее назвал? — рассмеялся Вадим. — Весьма подходящее погоняло. Так что там она? Извини, что перебил.
— Людмила Ивановна выдала мне довольно неплохие отступные, — продолжил Виталик. — Дамочку одинокую подогнала. Мол, удастся уговорить ее выйти замуж за меня, буду, как сыр в масле кататься. Насчет сыра не скажу, но в машинном масле каждый день по локоть.
Вадим рассмеялся.
— В масле говоришь?
— Ага, — улыбнулся Виталик, — пришлось снова от одного секс-станка к другим секс-станкам вернуться. Эта дамочка меня приняла на работу своим замом. Чем только не приходится заниматься.
— Вон оно как! — покачал головой Вадим. — Но ты все-таки вспомни, кому проигрался или у кого много выиграл — эти парни не отстанут, пока не выяснят все, что им надо. Может, кассу взял чужую? Подумай.
— И думать тут нечего, — развел руками Виталик. — Не был. Не состоял. Не привлекался. Не участвовал. Родственников за границей не имею.
— Очень знакомая фразочка, — протянул Вадим и внимательно взглянул на Виталика.
Тот мгновенно прикусил язык.
— Фраза из Интернета… — произнес Виталик.
— Фраза-то, может, и из Интернета, — согласился с ним Вадим. — Но только не сама фраза, а тон и интонации мне показались весьма знакомыми. А на завод как попал? — продолжил выпытывать он.
— Через отдел кадров, как положено, — хмыкнул Виталик. — Ты уж задай свой вопрос в лоб.
— Нет, — усмехнулся Вадим, — я не доставлю тебе такого удовольствия. Я стану рассуждать логически.
Он взял со столика свой бокал с коньяком и немного отпил. За все время беседы ни один, ни второй так и не прикоснулись к спиртному.
— Валяй, — согласился Виталик, — может, у тебя и получится.
— Итак…
Вадим покрутил бокал в руке.
— Сколько ты тогда у них лямов в поезде снял? Семь? Восемь?
— Жидко, — поморщился Виталик. — Двадцать. А, может, и все пятьдесят. Кто ж их считал. Легкие деньги — пришли, ушли.
Он тоже взял бокал со стола и нервно сделал несколько глотков.
— Не зачем было держать меня за лоха, — фыркнул Виталик. — Имея столько баблища в бауле, им, видите ли, захотелось срубить еще несколько сот по-легкому. Но не на того напали.
— Так чего же ты теперь удивляешься, что тебе преследуют люди Заики. Это ты его деньги тогла снял, — покачал головой Вадим.
— Я не спрашивал, чей был тот баул, — улыбнулся Виталик. — И за столом в купе со мной сидели не эти ребята. Я тех узнал бы, а этих впервые вижу. А на очной ставке они меня не признают.
— Почему это? — удивился Вадим.
— По кочану да по капусте, — хмыкнул Виталик.
Он не обязан всем рассказывать, что да как — не узнают и все.
— А от слов, которые тебе сказал, открещусь. Свидетелей у нас нет.
— Да не собираюсь я тебя никому закладывать, — улыбнулся Вадим. — Я и имени твоего не знаю, ежели чего. Ты мне нужен для другого.
— Для чего? — удивился Виталик.
— Помощь нужна в одном деле. И кроме тебя, обратиться больше не к кому. Да и смысла особого не вижу.
Он совершенно не ожидал такого поворота разговора. Он даже морально приготовился к тому, что его начнут шантажировать или денег требовать. Но просить помощи. У него? У молодого капризного ловеласа? Женского угодника?
Глава 15
— Ты в курсе, что госпожа Войцеховская успешно делает деньги на знакомствах? — спросил Вадим.
В ожидании ответа, желательно честного, он взял из вазочки с фруктами абрикос и надкусил его.
Виталик неопределенно пожал плечами. Знал — не знал. Но какое отношение это имело к нему?
— Россияне не любят платить за секс, но секс при этом очень уважают, — констатировал Вадим, видимо, прочитав где-то это выражение. — Ты ведь подозревал, догадывался, не глупец же, что тебя Мила держит не только для удовлетворения своих сиюминутных потребностей.
Виталик кивнул. Догадывался — не догадывался. И что с того?
— А причем здесь это? — спросил он, не выдержав. — И какое отношение секс имеет к моим преследователям? Я все же надеюсь, что моим, — он сделал ударение на слове, — а не моей спутницы.
— Никакого, — хмыкнул Вадим, — казалось бы.
Взяв другой абрикос и разломив его напополам, он вынул косточку из него, но есть не стал — половинку подвинул Виталию. Они оба так и не прикоснулись к коньяку — видимо, разговор слишком напряженный, и после него надо расслабляться, а не до него.
— А почему у Заики такое странное погоняло? — спросил Виталик. — Он что, заикается?
Видим расхохотался.
— Ага, заикается, как же. Говорит всегда много, важно, с чувством собственной значимости, как кандидат в депутаты на предвыборной компании, — сказал он. — Это не погоняло, а фамилия, в которой крючок над буквой «и» вымарали.