— Зайка, что ли? — не понял его Виталик.
— Так и есть, — снова расхохотался Вадим. — А теперь представь здорового бугая с такой детской фамилией.
— Какие проблемы? — фыркнул Виталик. — Пошел и сменил фамилию на ту, которая нравится.
Он взял бокал в руку, выпил залпом коньяк и закусил половинкой абрикоса.
— Как ты, например?
Видим тоже выпил коньяк залпом и тоже съел свою половинку.
— Как я, — кивнул Виталик. — Перед устройством на работу, я сменил не только фамилию, но и имя, и отчество. Все по закону — теперь это мои фио. Я законопослушный гражданин — мне достаточно проблем с быками.
Вадим коротко покачал головой, соглашаясь, что все можно поменять, а имея деньги, то очень быстро.
— И лицо можно изменить, — добавил он.
— И лицо, — снова кивнул Виталик, очертив рукой овал. — Недешево мне обошелся мой новый фейс.
— А ты не боялся, работая наладчиком с таким-то лицом, пальчики повредить? — спросил Вадим. — Чувствительность потерять?
— Нет, — рассмеялся Виталик. — Ты ведь тоже не опасаешься ручками с маникюром в моторы машин залезать. Я работаю ушами, то есть прислушиваюсь к шелесту листов, дрожанию голоса, неожиданным интонациям. Пальчики мне, по большому счету, ни к чему, разве только колоду по полу технично рассыпать, чтобы вовремя избавиться от лишака.
— А я хоть и не работаю на слух, — хмыкнул Вадим, —но тоже не опасаюсь. Я в новые моторы, как правило, заглядываю, а они не требуют ремонта и моих рук. Ладно, что-то мы не о том говорим.
— О чем надо-то? — спросил Виталик. — Говори…
Вадим кивнул. Снова налил в бокалы коньяка, подкинул две сливы в руках, одну отдал Виталику.
— После того, как сайт Милы стал достаточно популярным, она перешла к организации кинки-вечеринок, — сказал он.
— Что за кинки? — не понял Виталик. Он первый раз слышал о таких мероприятиях. На обычных вечеринках, проводимых для клиентов, бывал и не раз. Ему вообще не нравились эти разговоры про секс. Конечно, он женщин любил, но вот говорить об этом публично нет.
— Кинки от английского слова «эксцентричный», — уточнил Вадим. — Подобные мероприятия давно стали фишкой многих европейских столиц: Берлина, Парижа. А у меня есть предубеждение против таких вечеринок — мне кажется, что на них приходят только извращенцы, озабоченные, и все там обязаны заниматься сексом.
Виталик внимательно посмотрел в глаза Вадиму — тот не выдержал его пристального взгляда и отвел взор.
«Ни этого ты боишься, дорогой друг, а примерно того же, что и я, пока находился под пятой госпожи Войцеховской, — подумал Виталик. — Продаст она тебя какой-нибудь сексуально неудовлетворенной дамочке и, пиши, пропала твоя свобода. А вырваться ты не можешь… Почему?»
Виталий неожиданно занервничал. Почему Вадим не может избавиться от опеки Людмилы Ивановны? Чего боится? Явно не секса…
— Бывал я на подобных мероприятиях. Тогда они назывались несколько по-другому. На самом деле все там не так, как тебе кажется. Люди приходят отдохнуть, пообщаться, повеселиться. Я или ты, например, в клуб за тем же самым ходим — добавь еще, снять девочку на ночь. На секс-вечеринках все то же самое, только понравившуюся девочку не надо никуда вести, а сексом можно заняться прямо на месте. Но при этом, точнее до этого грамотный лектор правильно поставленным голосом прочитает тебе лекцию о сексе с возбуждающими слайдами, проведет тренинг, ну и за билет тебе придется заплатить некоторую денежку. Заметим, на входе платят все, включая организаторов, лекторов, психологов, а не только непосредственных участников вечеринки, так как потом каждый может стать…
— А я могу отказаться от секса, если меня не возбуждают обвисшие груди престарелой мадамы или ее живот-фартук? — перебил Вадим Виталика.
Тот в ответ громко рассмеялся, скорее напряженно, чем весело.
— Таких, как ты описал, на подобных мероприятиях не бывает, — ответил Виталик. — Мамочка тщательно следит за тем, кому разосланы приглашения. Зачем ей проблемы и недоразумения — люди приходят для того, чтобы в раскрепощенной обстановке и в откровенных нарядах себя показать и на других посмотреть. А если смотреть не на что? Или взгляд вызывает лишь отвращение? Ее бизнес может пострадать. Хватит пороть туфту. Признавайся честно, зачем меня позвал.