— И все же как ребенок оказался у Татьяниной матери? — снова спросил Виталик.
— Когда все более-менее затихло и врачи уехали, госпожа Печкина вернулась к роженице — начатое дело все же следовало довести до ума, — продолжила Тамара Павловна, — то обнаружила, на свет появилась еще одна крошечная девочка, а мать ее, видимо, перепугавшись до смерти, что ее бросили в такой момент одну, находится в беспамятстве. Поначалу госпожа Печкина решила, что девочка родилась мертвой или погибла, пока та бегала с ее сестрой на руках — та тихо лежала и не подавала никаких признаков жизни. Она завернула тельце в полотенце, собираясь его унести с собой и зарыть где-нибудь в саду — не хватало только ей, жене номенклатурного работника, попасть под суд. Госпожа Печкина привела в чувство роженицу, поздравила ее с рождением дочери — та в ответ лишь криво усмехнулась, мол, это не я родила дочь, а мать родила мне сестру. На том и расстались. Но вернувшись к себе, госпожа Печкина с ужасом обнаружила, развернув полотенце, что ребенок жив, только очень слаб. А могла и не развернуть. Что делать? И тут она вспомнила о своей давешней подруге.
— Она сразу решила не возвращать ребенка матери с бабкой? — удивился Виталик.
— Сразу, — кивнула Тамара Павловна. — И, собрав пожитки, больше ни на секунду не задержалась в доме, который снимала. Соседка подумала, что та испугалась, поэтому сбежала. Кто бы ее не понял. А вдруг с ее дочерью что-нибудь случилось во время родов? Или с младенцем? Но на самом деле госпожа Печкина ничего не испугалась, скорее наоборот, она страшно обрадовалась, что вот так неожиданно сама может стать матерью, обзавестись ребенком, можно сказать, на старости лет.
— И откуда вы все это взяли? — покачал головой Виталик, усмехнувшись.
— Из писем и из личных бесед с подругой госпожи Печкиной, бабушкой-матерью Лизы Фроловой и ее сестрой-матерью, — ответила Тамара Павловна. — Причем, ни одна, ни вторая, ни третья не знали, что у Лизы есть сестра-близнец. И так бы и не узнали, если бы Лиза не приехала со спектаклем на гастроли, и именно на этот спектакль угораздило пойти Танечку. Но это совсем другая история. Давай я тебе скину на ноут или на флешку фотки писем и записи бесед с диктофона…
Тамара Павловна ушла, а Виталик, переваривая услышанное, пытался понять, где тот переломный момент, когда девушки поняли, что они не просто похожи, а на самом деле сестры-близнецы. И каким будет их следующий шаг — свой у каждой.
Глава 19
Виталик бегло просмотрел письма матери Татьяны, написанные к своей подруге и отправленные в Энск. И что ему делать с этой информацией? О том, что Танечка Печкина и Оленька Фролова, точнее Лизонька, сестры он знал и без письменных признаний старшей Печкиной. Пока бывшая оперша бегала по городам и весям, он спокойно заказал в местной лаборатории ДНК-экспертизу. Результат его нисколько не удивил: девушки — однояйцевые близнецы. По крайней мере, таков был вердикт лаборатории: представленные образцы на анализ полностью идентичны. Сомнений в их родственной связи не возникало.
И что дальше? Он игрок, а не психолог, чтобы понимать истинные мотивы поступков сестер Печкиных-Фроловых.
— Стоп-стоп, — остановил себя Виталик. — Кажется, я начинаю кой о чем догадываться.
Он тут же набрал Тамару Павловну, с которой расстался совсем недавно.
— Дело есть на сто баксов, — сказал Виталик ей без предисловий.
— А я уж думала, что не позвонишь, — услышал он в ответ облегченный вздох. — Сейчас приеду…
Тамара Павловна прошла в квартиру, сев за стол, сгребла сотку, которую Виталик выложил перед ней.
— Слушаю, — улыбнулась она.
— А Танечка с Ольгой до своей встречи знали, что у каждой из них где-то есть сестра? — навис он над бывшим оперативным работником.
— Ну, а ты как думаешь? — продолжила она улыбаться.
Виталик неопределенно пожал плечами. Откуда ему это может быть известно? Предполагать он может все что угодно, но не факт, что это окажется истиной последней инстанции.
— Не знали, пока не встретились, — добавила женщина торжественно. — Именно за этим я и ездила в Ейск. Не поверила словам подруги матери Танечки, решила удостовериться лично.