— А Елизавета Фролова разве плохо звучит? — Виталик недоверчиво посмотрел на женщину.
Или он чего-то не понимает?
— Человека с таким именем и фамилией не существует, — хмыкнув, заметила Тамара Павловна. — У Лизоньки весьма неблагозвучная фамилия, поэтому она и взяла себе простой псевдоним.
— Дуракова, что ли? — фыркнул Виталик.
Ему тоже нынешняя фамилия не очень-то нравилась. Прежняя была гораздо интереснее. У него тоже теперь сценический псевдоним? Нет, картежный. Хотя теперь это его настоящие имя и фамилия согласно паспорту. Женится на Танечке, станет Печкиным. Вряд ли она захочет взять его фамилию. А при разводе не станет снова менять на «девичью». Вот зачем, спрашивается, ему эта женитьба? Денег у него куры не клюют — Танечку вместе с потрохами и фабрикой вкупе купить легко смог бы. А не может… И мамочка, и Танечка ему нужны для прикрытия. Как герой одного известного фильма, Виталик готов был закричать его словами. Но тот был прохвост, спекулянт, мошенник. А он? Авантюрист, картежник. Он всю свою жизнь играл в карты, так как нужно жить, а жил так, словно играл в карты.
— Почему обязательно Дуракова? — обиделась Тамара Павловна, оторвав Виталика от его размышлений о фамилии. — Сусликова.
— Да-а, — протянул Виталик. — Елизавета Сусликова, ничего не скажешь. Примерно, как Виталий Хвостов. Знаете, о чем я подумал? — покачал он головой.
— Откуда? — улыбнулась Тамара Павловна. — Но если порассуждать, то могу предположить, что тебя заинтересовал еще один вопрос.
— Вопрос, какой? — хмыкнул Виталик. — Вы месяц знакомы с Танечкой. Я примерно столько же с Оленькой. Ваше общение было более тесным, чем мое.
Он помолчал…
— Кто из них обращался к гадалке госпоже Триш? А главное — зачем?
— Хороший вопрос, — покачала головой Тамара Павловна. — Только боюсь, что гадалка нам не ответит.
— Она не простая гадалка, — усмехнулся Виталик и, подняв палец, добавил: — Ясновидящая. Экстрасенс. И стоит ее навестить. Но для этого мне нужны фотографии девушек. Предположим, Танечкина у меня есть. Осталось обзавестись фото Оленьки…
Жанна Марковна с недоумением уставилась на Виталика, неожиданно возникшего на ее пороге. А этому-то что понадобилось? Виталик выложил перед ней на стол пятитысячную купюру.
— Ничего у меня с Танечкой Печкиной не получается, — протянул он жалобно. — Расскажите, какую установку вы ей дали? Не идет она на контакт, хоть ты тресни. Это первый вопрос. А второй я задам, когда получу исчерпывающий ответ на первый, — сказал Виталик усмехнувшись.
— Порядок, смотрю, знаешь, — фыркнула Жанна Марковна. — Только это секрет фирмы и отвечать на твой вопрос я не намерена.
— Тогда, — Виталик сгреб со стола купюру, которую положил перед ясновидящей совсем недавно, та лишь успела пошевелить пальцами, сплошь унизанными кольцами, и пожалеть, что не убрала деньги в ящик стола сразу же. — Надо было брать деньги, Тумбс, — хмыкнул Виталик. — Не хочешь отвечать — не надо. Я скажу за тебя.
— Ладно, — махнула рукой Жанна Марковна, — черт с тобой. Слушай, все равно ты со мной в одной упряжке. Никакой установки я ей не давала. Она хотела снять венец безбрачия, а при этом сопротивлялась изо всех сил.
— Она к тебе приходила? Это второй вопрос, — усмехнулся Виталик и выложил перед ясновидящей фотографию Танечки.
Но не ту, которую дала ему вместе с банковскими картами и ключами от машины госпожа Войцеховская. Эту ему добыла Тамара Павловна, вновь навестив свою бывшую подопечную и поинтересовавшись, не требуется ли ей и в дальнейшем услуги домработницы. Между чаем с пирогами и беседой ни о чем, фотографию и стащила из альбома.
Почему-то у Виталика закралось смутное сомнение, что самодостаточная Танечка Печкина вдруг поперлась к Жанне Марковне снимать то, чего у нее никогда не было — какой-то там венец, какого-то безбрачия. Кто сказал, что Танечка рвалась замуж? Может, ей это вовсе и не требуется, на данном жизненном этапе не требуется?
«Нужно научиться любить себя, — часто повторяла Танечка эту фразу в беседах с Тамарой Павловной. — Но любить себя вовсе не означает во всем себе потакать, всегда находить себе оправдания или считать себя безупречной или идеальной. Любить себя — значит, уметь, когда нужно, быть жесткой по отношению к себе и не витать в облаках».
Она явно кого-то цитировала, при этом довольно много фотографировалась и сравнивала свои снимки — грубо говоря, до и после. Зачем ей жизненные установки гадалки, когда у нее своя философия?
— Она вроде бы, — неопределенно пожала плечами гадалка.