— Если хотите пойти в цирк, так она и сейчас сидит на входе, — не моргнув глазом, ответила Зинаида Макаровна. — Еще прежней хозяин заключил договор с какой-то фирмой, чтобы те два раза в неделю появлялись в вестибюле с билетами на все ближайшие представления, хоть цирк, хоть кукольный театр, хоть драматический. Не обходили стороной и оперу с балетом. Сам был заядлым театралом, семья пристрастилась ходить на премьеры. Так он и наших зэчек заставлять окультуриваться. Лишал премии, если кто-то хотя бы раз в месяц не бывал на каком-нибудь мероприятии. С ним не забалуешь. Зато щедро платил, кто посещал спектакли по два, а то и три раза в месяц. Татьяна Георгиевна, придя к руководству фабрикой, устоявшийся порядок вещей отменять не стала. Вот вы, например, что посмотрели за последнее время?
— Так не сезон же, — опешил Виталик.
— А-а-а, — протянула Зинаида Макаровна. — Цирк-то работает. Наши и по два, и по три раза посмотрели новую программу. Ой, глядите, как бы начальница вас премии не лишила.
— А сама Танеч… Татьяна Георгиевна что посетила за последний месяц, — рассмеялся Виталик. Никак не ожидал, что его смогут так подловить. — Она-то в первую очередь должна всем пример подавать.
— Она болела, ей можно, — многозначительно изрекла Зинаида Макаровна. — Твоя любимица…
Виталик выразительно посмотрел на женщину — о ком это она?
— Нинка-паучиха рассказывала, что в театре музкомедии — она только туда ходит, мужчины ихние ей очень нравятся — одна из актрис уж больно на нашу начальницу смахивает.
«Вот с кем надо поговорить — с Нинкой. Только повод придумать, чтобы пригласить ее в кабинет», — покачал головой Виталик.
Глава 20
Нюрка-паучиха к вечеру сама ввалилась в кабинет Виталика. Тот, испуганно выскочив из-за стола, шарахнулся к окну и принялся судорожно набирать телефон Зинаиды Макаровны.
— Да не боись ты, — миролюбиво сказала женщина, продолжая стоять в дверях и с усмешкой глядеть на начальника. — Я по делу. Зинка не придет — сама меня отослала на разговор с тобой.
— Ну если по делу, — слегка заикаясь, произнес Виталик и снова вернулся к своему столу — прыгать в окно со второго этажа все же несколько опасно, можно и ноги переломать.
— Это я сказала хозяйке, что в театре на сцене кривляется такая же по внешнему виду барышня, как она сама, — Нюрка осклабилась, продемонстрировав золотую фиксу.
— Зачем тебе это надо было? — нахмурился Виталик и нервно постучал ногтями по столу.
— Танька не любит оперетту, ей оперу, балет или драму подавай. Даже на комедии не ходит. Об этом все на фабрике знают, — продолжила улыбаться Нюрка. — А мне самой любопытственно стало, почто они так схожи, вот и сказала. А до этого…
Она замолчала и выразительно взглянула на Виталия.
— Да ты проходи, — он съежился и как будто уменьшился под ее взглядом.
Нюрка не стала себя упрашивать, а прошла и, закинув ногу на ногу, уселась на предложенный стул. Полы ее рабочего халата распахнулись, обнажая стройные бедра в эротичных чулках на резинке.
«Не может удержаться, чтобы не пособлазнять, — хмыкнул про себя Виталик. — Но раз пришла по делу, наглеть не станет».
— Так вот, — продолжила Нюрка. — До этого я заметила, как возле фабрики два бугая крутятся. У меня глаз на это дело наметан, — она внимательно посмотрела на свои руки с отличным маникюром, словно рассматривала свои ногти и решая в кого вцепиться, — я всегда отличу слежку от просто любопытства.
«Мне бы так», — кивнул Виталик, словно и сам обладал таким же чутьем.
— Так вот, — кивнула Нюрка в ответ, — те бугаи не просто так крутились — они следили за Танькой. Иногда к ним присоединялась та девица, которую я засекла в театре. Небось думала, что я ее не узнаю без грима? Впрочем, ни о чем таком та и не думала, ведь всяко не догадывалась, что зэчка может в театр ходить. А мы такие… Ну я хозяйке и сказала, не хочет, мол, она взглянуть на свою копию. Они вроде даже как бы познакомились, но не подружились. Наша Танька не из таких, кто дружбу станет со всяким нищебродом водить. Да и бугаи с девахой по-прежнему крутились возле фабрики, но теперь на глаза хозяйке старались не показываться. А потом появился ты. Так вот я и решила, что вы из одной шайки-лейки.
— А мы из разных, — язвительно добавил Виталик.
— Да не сердись ты на меня, — снова осклабилась Нюрка, сверкнув золотом во рту. — Кто ж знал. Ни Танька, ни ее мать, ни отец не обижали нас убогих, по-доброму, можно сказать, по-человечески относились к тем, кто откинулся на волю. Работу давали. Уважали мы их и уважаем. Жалко не столько девку, с которой что-то может случиться, сколько нас самих. Кому, в чьи лапы перейдет фабрика, ежели чего? Поэтому и следили за Танькой, чтобы не вляпалась куда.