Виталик схватил фото со стола и решительно направился в цех. Но в дверях остановился. Надо попросить Зинаиду Макаровну, чтобы пригласила Нюрку к нему в кабинет для разговора. Не стоит привлекать внимание зэчек к своей персоне.
— Фотография с дефектом, — покачал головой Виталик и протянул снимок Нюрке.
— Ничего подобного, — скривилась та. — Это мужик с дефектом. Ты «След» не смотришь?
— Что? — не понял ее Виталик.
— Да так, ничего, — отмахнулась Нюрка от него. — У кросавчега Андрея Лаврова такие же глаза. Смотришь на него и кажется, что он то ли кривой, то ли косой, а, может, только кажется.
— Точно, — хлопнул себя по лбу Виталик.
Он как наяву увидел этот взгляд, а память услужливо подсунула и время, и место, когда он обратил внимание на эти глаза.
— Спасибо, Анна, — поблагодарил Нюрку Виталик.
— Точно фотки помогли? — спросила она.
— Очень, — кивнул Виталик. — Это называется «вспомнить все».
Он действительно вспомнил все. Как выиграл те деньги. Как отрывался с саквояжем? А эти двое курили в тамбуре. Трое… Девушка была еще с ними. Ему было не до того, чтобы вглядываться в лица. А эти трое, похоже, его запомнили. Запомнили, но не узнали… Не зря Оленька, уверенная, что он ее не вспомнит, не узнает, роется в его вещах, чтобы там выискивая. А он вспомнил. Вспомнил этот странный взгляд одного из мужчин. Тогда еще подумал, что глаза у него разные, и по форме, и по цвету. Почему-то успел разглядеть, а главное, запомнил, хотя тамбур был неярко освещен. Нет, наверное, все же ярко, раз ему запомнились глаза мужика.
— Эти двое все время следили и за фабрикой, а потом и за мной? Да? — переспросил Виталик у Нюрки.
— Они самые, — кивнула та. — Одного из них я встречала в театре вместе с копией нашей хозяйки. А вот второй мне не попадался. Думаю, или из обслуги, или просто знакомец.
— Какой из двоих играл на сцене? У которого глаза правильные? — Виталик ткнул пальцем в фото.
— Как раз наоборот, — скривилась Нюрка. — Артист пользуется вниманием со стороны женской аудитории — здоровый, ну в смысле крупный, качок, с нестандартным лицом, притягивающим взгляд. Когда он на сцене, невозможно смотреть на другого артиста или артистку. Кажется, что они ему мешают. Посмотри на него повнимательней…
Зачем ему на него смотреть? Он же не женщина, чтобы мужиком любоваться.
— Его лицо может быть от привлекательного до отталкивающего. Стервец это знает и прекрасно этим пользуется.
Виталик с усердием ученика принялся рассматривать другие фото. Так и было. Впрочем, похоже, и в жизни он пользовался этим приемом. Ведь не зря же в кафе ему бугаи, которые якобы преследовали их с Ольгой, показались весьма жуткими на вид. Он испугался, а она нет. Да и… После пробежки Оленька в кафе оказалась первой. И опять же девушка не выглядела ни испуганной, ни запыхавшейся. А у него сердце колотилось, как бешеное.
— У тебя, случайно, нет возможности, чтобы выяснить мне все про второго? — спросил Виталик у Нюрки.
— Да без проблем, — хмыкнула та. — Вру. Проблемы, конечно, будут. Особенно денежные — тут подмазать, там, — и она выразительно потерла большим пальцем о средний и указательный.
— Цена вопроса?
Как хороший артист, Виталик испуганно округлил глаза. Нюрке-паучихе совершенно необязательно знать, что финансовые дела для него не проблема. Это Тамара Павловна не была в курсе его финансового состояния, считала его альфонсом. И пусть считает. Так даже проще. По крайней мере, она не станет задавать ненужных вопросов, откуда у него деньги, и не удивится, если убираясь, в его квартире нечаянно обнаружит в кармане пальто или пиджака несколько забытых пятитысячных купюр.
— Не боись — не обижу, — снова хмыкнула Нюрка. — Себе ничего не возьму. Для начала стольник вполне устроит.
— Сколько? — ахнул Виталик.
Нет, такой суммы в карманах у него не завалялось.
— А меньшей суммой никак нельзя обойтись? — спросил он грустно и покачал головой.
— Да не жопься ты, — скривилась Нюрка и ругнулась, — не на пропой прошу.
— Но у меня, правда, нет такой суммы, — простонал Виталик.
Доставать деньги из тайника в квартире мамочки, где теперь обитался Вадим, совершенно не хотелось. До зарплаты далеко, а просить у Танечки — последнее дело.
Он демонстративно вывернул карманы, насчитав при этом мелочи всего на десять тысяч рублей. Вспомнил про мамочкину карту. Но вот загвоздка, он совершенно не знал, какая там осталась сумма — смс-ки о тратах ему не приходили, а обзавестись личным кабинетом он не обзаботился. Не отслеживал еще копеечных трат.