— Зэ… Кто? — округлил глаза Виталик.
— А ты, как будто не знал, куда идешь? — фыркнула Зинаида. — Прямо из колонии к нам приходят на фабрику сотрудницы. Единственное, что они умеют делать хорошо после убивать, грабить, насиловать, так это шить. А я смотрящая за ними. Но это здесь, а за территорией фабрики они снова могут убивать, грабить насильничать. Отсюда и текучесть кадров — одни приходят из мест не столь отдаленных, другие назад возвращаются. Нормальных женщин совсем мало в цехе, да и их нормальными не назовешь. Кури, говорю, никому не скажу.
— Не буду, — неожиданно заартачился Виталик. — Запах по цеху разнесется. Я же потом своих баб не приструню.
— Как знаешь, — пожала плечами Зинаида, улыбнувшись и покачав головой: скажите, «своих баб» — так их еще никто не называл. — Я буду у себя, то есть в цехе, если что надо, подходи, спрашивай, не стесняйся.
— А за поставки кто у вас отвечает? — бросил он вслед уходящей женщине.
— Я и отвечаю, — она вернулась назад к нему. — Это ты про ткани и фурнитуру для заказа, который приволок?
Виталик кивнул. Ему так хотелось похвастаться перед Танечкой, что работа не стоит на месте, все идет своим чередом, пока она болеет.
— Уже все прикинула по метражу и снабженцам передала, — усмехнулась Зинаида. — Жди, к вечеру счета тебе приволокут. Только ты перед тем, как оплачивать их, мне сначала покажи, посмотрю, что они там поназаказывали. А то в прошлый раз нитки совсем гнилые пришли, пришлось всю партию со скандалом поставщику возвращать. Я проверю, у меня не забалуешь.
«Да уж», — улыбнулся Виталий женщине. С каждой минутой она ему нравилась все больше и больше…
Танечка собралась с раннего утра позвонить своей знакомой, чтобы та купила ей костыли и закинула при случае — за вечер и за ночь намучилась она на одной ноге прыгать.
В дверь позвонили.
— Чтоб вас всех… — возмутилась она очередной раз и поскакала на здоровой ноге в сторону входной двери, согнув в колене больную.
На пороге стояла невысокая пухлая женщина лет пятидесяти, не хватало только деревенского платочка на голове и бидончика в руках, чтобы принять ее за молочницу, торгующую по утрам возле стареньких «Жигулей» излишками натурального хозяйства.
— Вам кого? — удивилась Танечка. Она никого не вызывала.
— Видимо вас, Татьяна, — ответила женщина. — Меня Виталий попросил поухаживать за вами, пока вы в таком беспомощном положении. — И она выразительно посмотрела на ее ногу в гипсе. — Кто вас обул в этот испанский сапог?
— А что, есть что-то более современное при таких травмах, как моя? — удивилась Танечка. — Проходите. Что же мы разговариваем на пороге?
Она отпрыгнула слегка назад, пропуская незнакомку внутрь квартиры.
— Конечно, — ответила та. — Ортезы. И легче, и удобнее, и ходить можно на своих двоих.
— А почему мне не предложили? — обиделась Танечка и недовольно прикусила губу.
— Скорее всего, потому что они денег стоят, — пожала плечами женщина. — Меня зовут Тамара Павловна. Можно просто Тома, как вам больше нравится. Пойдете в поликлинику за больничным, попросите, чтобы вам сняли гипс и наложили ортез, если ваша травма подходит для его ношения. А пока…
Она подставила свой локоть, предлагая Танечке опереться на нее.
— Я похозяйничаю и поухаживаю за вами. Всего двести пятьдесят рублей в час. Могу и на ночь остаться при необходимости. Тогда беру посуточно — всего три тысячи.
— Посуточно, — буркнула Танечка, хоть и обрадовалась женщине, как родной — она привыкла экономить, а цена ей показалась высоковатой. Сейчас бы ей бы поесть и полежать, а то она с этим гипсом совершенно измучилась — ни встать, ни сесть.
Вечером, как и обещал, пришел Виталик. Его подмывало похвастаться, как он провел свой первый день. Но приняв серьезное выражение лица, первым делом он протянул своей работодательнице счета на подпись, которые милостиво утвердила Зинаида Макаровна и вынесла уже свой вердикт, что брать можно — поставщик надежный, не подведет. И даже «крестик» в углу поставила.
— Дороговато, — недовольно фыркнула Танечка и отбросила счета на ткани в сторону. В уме она считала хорошо и прекрасно могла оценить, во сколько ей выльется стоимость одного изделия. — Найдите такого же качества, но дешевле.
По большому счету она выпендривалась — и цена хорошая, и поставщик ей был известен, не первый год с ним работала. Но пусть новый зам поищет, покрутится, побегает — она же из вредности природной образцы затребует. Нечего сиднем сидеть на отлаженном производстве.
Спорить Виталик не стал, просто собрал все бумажки — раз директор сказала, что дороговато, значит, так оно и есть, она дольше работает на фабрике, ей виднее. Сейчас уже поздно, вечер, а завтра с утра, он займется поисками других поставщиков. Нет, с самого утра у него не получится — он уже решил, что перед началом рабочего дня, пока не выйдет на работу наладчица, будет приходить чуточку раньше и проверять все машинки по заявкам.
— Как вам Тамара Павловна? — спросил он, совершенно не ожидая, что его протеже злыдня Печкина может похвалить.
— Мне понравилась ваша домработница, — довольно качнула в ответ головой в сторону кухни Танечка. — Мы договорились, что пока она поживет у меня.
«А я?» — чуть не вырвалось у Виталия. Но ничего, придется, видимо, договариваться, чтобы в свои женщина убиралась и готовила для него в законные выходные: он не мог долго в общепите питаться — начинал болеть живот и появлялась изжога. А при его «работе» — нравиться женщинам — это недопустимо. Можно и квалификацию потерять, когда нельзя ни выпить, ни закусить.
— Вас свозить завтра в поликлинику? — Виталик почтительно склонил голову — его Мачо обломали на работе, зато к вечеру в нем проснулся Романтик, он готов был на маленькие безумства.
— Не стоит беспокоиться, — отмахнулась Танечка. — Служите на благо фабрики и меня. Мы с Тамарой…
Виталик чуть не добавил «ходим парой», но вовремя прикусил язык — что дозволено в барах, совершенно не позволительно в общении с госпожой Печкиной.
— Вызовем такси и прекрасно доберемся туда и обратно.
Из кухни появилась Тамара Павловна с блюдом в руках, на нем горкой лежали свежеиспеченные пироги, от которых исходил такой умопомрачительный запах — Виталик почувствовал, как у него засосало под ложечкой, но вида не подал. Он поднялся с дивана, как бы собираясь уходить.
— Останьтесь, выпейте с нами чаю, — Танечка, как вежливая хозяйка, не позволила бы своему гостю вот так взять и уйти, даже если бы ей хотелось, чтобы он немедленно умелся.
— Ну… — Виталик неопределенно пожал плечами — как вежливый гость, он никогда бы не ушел, отказавшись от приглашения, а потом задержался бы еще, чтобы отблагодарить хозяйку за приятный вечер.
========== Глава 7 ==========
Вадим вернулся из деревни гораздо раньше, чем обещал. Но Людмила Ивановна совершенно не расстроилась по этому поводу, наоборот даже обрадовалась — Виталий съехал с ее квартиры сразу после их разговора, буквально на следующий день, найдя недорогое жилье под себя где-то в спальном районе. Сказал, мол, разбогатею, тогда снова в центр переселюсь — ну и флаг ему в руки. Честно говоря, ей почему-то думалось, а точнее хотелось, что он станет скулить, ныть, упрашивать ее, оставить пожить в квартире еще немного, но тот повел себя совершенно по-человечески. Даже немного удивило. Людмила Ивановна тут же наняла мастеров, чтобы на ее служебной жилплощади немедленно провели косметический ремонт. И ровно день в день, когда объявился в городе Вадим, чистота и порядок в квартире были наведены. Она любила, когда вот так — без нервов и без горячки.
Вадим же оказался мальчиком с понятиями и с порога ей заявил, что за тот полтос, что ему положили в салоне, больше четырех часов в день, он горбатиться не станет, а если она хочет от него еще и пахоты в постели, то будет ему приплачивать за каждый визит, причем должна информировать его об этом заранее, а не так — мол, хочу, все бросай и приезжай. Этого не будет. Людмила Ивановна тут же потребовала и от Вадима ответных мер, мол, никаких потусторонних связей, пока он будет пахать на ней и на нее. На что тот, усмехнувшись, ответил, что на девиц у него просто не будет оставаться времени первое время, а там посмотрит. И далее, добавил, все остальное — красота его тела и души — исключительно за ее счет и по ее желанию, лично он не против, но тратиться на себя не намерен, его в нем и так все устраивает. Но ,согласен, чем лучше он будет выглядеть внешне, тем лучше будет для всех.