«Техничке надо сделать устное внушение», — поставил он очередную галочку.
Это был не конец его плана, а только самое начало — Виталик планировать спустить цену минимум на десять процентов.
— Сейчас я сделаю один звонок, а потом продолжим беседовать о Нюрке-паучихе, — предложил он Зинаиде Макаровне, мило улыбнувшись. Что ни говори, а наука Людмилы Ивановны приносила свои плоды — Виталик прекрасно разбирался, когда надо улыбнуться, а когда нахмуриться.
Он позвонил в третью компанию, объяснил им ситуацию — те не стали мелочиться и сразу дали на нужную ему ткань скидку десять процентов. Виталик даже подпрыгнул от радости на месте.
— Зинаида Макаровна, — завопил он радостно, — Зина, у меня получается.
— Крути их и дальше, — хмыкнула женщина, поняв, что тот пытается сделать, и даже позволила себе растянуть губы в полуулыбке. — Не буду тебе мешать.
Она собралась покинуть кабинет, но Виталик остановил ее взмахом руки.
— Расскажи о швее, раз заикнулась, — попросил он. — У меня есть время выслушать тебя, пока они счет пришлют. Слова ничего не значат, нужна бумажка, и обязательно с печатью, чтобы дальше крутить.
— Рассказывать особенно нечего, — пожала плечами Зинаида Макаровна. — Сто пятая УК РФ. Она выходила замуж, свадьба, все, как положено, но в брачную ночь новоявленный муж отдавал богу душу.
— И сколько таких эпизодов было у дамочки? — Виталик почувствовал, как мурашки побежали по телу.
— Много, — хмыкнула Зинаида Макаровна. — Доказать вот только смогли только пару, остальные сошли за несчастные случаи. Мой совет, — добавила она, — держись от нее подальше, она баба видная, не заметишь, как в сети ее угодишь.
«Видная», — фыркнул про себя Виталий. Лично он на такую и внимания бы не обратил, попадись она ему на пути.
— Ладно, работай, — сказала Зинаида Макаровна, вставая с кресла и собираясь покинуть кабинет. — Мое дело тебя предупредить, — добавила она в дверях, — теперь все зависит только от тебя…
— Конечно, от меня, — прошептал Виталик, покачивая головой. Конечно, от него многое зависит, но не все. У него еще почти половина рабочего дня, чтобы добиться еще одной скидки.
Он закрыл лицо руками, чтобы хоть немного расслабиться, все-таки напряженным выдалось утро. Виталий собрался сходить на обед, но едва выйдя за дверь, понял, что этому не суждено случиться — Нюрка-паучиха сторожила его у входа в цех. Он тихо выматерился и вернулся назад в кабинет. Этаж не первый — из окна не вылезешь. Машинка у швеи не работает, лучше бы он ее настроил, И Нюрка хотя бы сидела на своем рабочем месте, а так торчит без дела в коридоре — мимо нее не проскользнешь. Что делать? Один выход — сидеть в кабинете до вечера безвылазно. Нет, это не дело. А если в туалет захочется?
Виталий решительно взялся за ручку двери. Ну, что он в самом деле испугался вздорной бабы? И не сможет ее поставить на место? Вздохнул — не сможет. Его многому научила Людмила Ивановна, но как отбиваться от навязчивого внимания, не рассказала, даже не намекнула, что делать в таких случаях.
Гордо вскинув голову, Виталик направился в сторону лестницы. Нюрка не вышла в коридор, как он опасался, не перегородила ему дорогу, просто окинула его с ног до головы пытливым взглядом и все. И чего он, спрашивается, боялся?..
До конца рабочего дня, перебрасывая сканы и факсы счетов конкурентов друг другу, Виталику удалось снизить первоначальный счет на тридцать процентов. Правда, выписывая его, предупредили, что это максимальное снижение цены и больше не предвидится. Виталик на всякий случай еще раз дрыгнулся, а потом все же решил, что не стоит дразнить гусей, как бы поставщики, сговорившись, вообще не отказались ему продавать ткани…
Танечка с недоумением взирала на счет, который ей принес на подпись вечером ее новый заместитель директора.
— Как вам это удалось сделать? — от удивления она лишь хрипло смогла выдавить из себя несколько слов. За все время работы ей и однопроцентную скидку никто не предлагал. А здесь снижение цены аж на тридцать процентов.
— Я не стану выдавать свои профессиональные секреты, — довольно улыбнулся Виталий.
— Нет, так нет, — сказала Танечка, подписывая документ на оплату. — Зинаида Макаровна проверит качество ткани, — добавила она строго, — и если что-то не так… У нее есть определенный опыт. Вдруг вам попытаются подсунуть некондицию.
— Наслышан, — снова улыбнулся Виталий. — Какие будут еще задания?
Танечка, конечно, могла потребовать снизить сумму в счетах на фурнитуру или на нитки, но это скучно — она уже не сомневалась, что у ее нового зама все получится. А больше в голову ничего не приходило.
— Наладчица вышла из запоя? — спросила она.
— Нет, — покачал головой Виталий.
— Как справляетесь? — нахмурилась Танечка.
По ее разумению, еще несколько дней и все машинки встанут. А Машка с Дашкой поубивают друг друга. На чем-то этот красавчик должен же сломаться.
— Выкручиваемся, — пожал плечами Виталий.
Завтра к нему на собеседование должен подойти мастер по наладке оборудования, он посмотрит на него, а потом расскажет о нем Танечке, а пока говорить в сущности нечего.
— Что сказали про ногу? — поинтересовался Виталий, памятуя, что Танечка с его домработницей должны были посетить врача в поликлинике.
— Ничего, — неожиданно разозлилась девушка. — Продлили больничный и все. Врач сказал, чтобы я не мечтала избавиться от гипса раньше, чем через месяц. Более того, они сделают сначала снимок, а лишь потом снимут с меня гипс.
— Жаль, — притворно вздохнул Виталий, — меня приглашали, вот хотел, чтобы вы мне составили…
Танечка не дала ему договорить.
— У меня мероприятие срывается…
Она чуть не заплакала.
— Может, я смогу помочь вам? — Виталий подскочил к Танечке и опустился на колени перед диваном, на котором она лежала.
Но та лишь отрицательно покачала головой.
— Не получится заменить, — шмыгнула она носом, — на мероприятии требуется мое личное присутствие.
— Жаль, — теперь уже совершенно непритворно вздохнул Виталий, ему хотелось быть Танечке не просто полезным, а чтобы она начала доверять ему.
Он вынул из кармана пиджака ослепительной белизны платок с вензелем и вытер ей нос, как маленькой девочке, а потом смахнул едва заметные слезинки со щек.
Всхлипнув еще раз, Танечка взяла себя в руки и пальцем указала Виталику на дверь.
— Я жду вас завтра с докладом, как прошел день, — сказала она.
«Как все же медленно я движусь к заветной цели», — подумалось Виталику. Он только что размечтался, что девушка растеклась и оставит его рядом с собой, а она его почти что выгоняет. Осталось только пойти в какой-нибудь ночной клуб и напиться с горя. Хотя и напиться не получится, если он не поспешит — алкоголь после десяти не отпустят. И придется ему ложиться спать в холодную постель, никем не согретую, да еще и на трезвую голову. Голова ладно, сойдет и трезвой, но десятидневное воздержание совершенно не идет ему на пользу.
Виталик давно, еще со времен работы на заводе, не снимал девушек в клубе, даже не помнил уже, как это делается. Ведь последнее время, не считая Танечки Печкиной, дамы сами на него вешались и пытались снять его, за деньги, разумеется. Но сегодня именно тот день, когда его душе и телу требуется разрядка. И он согласен на любую, какая получится…
Выйдя от Танечки, Виталий поехал сначала к себе — ему требовалось переодеться и поставить автомобиль на стоянку. Он собирался в клубе непременно немного выпить, исключительно для расслабления, завтра все же рабочий день, поэтому машина для него станет только обузой. Пусть уж лучше дожидается его возле дома, да и под окнами ей ночевать спокойнее — двор у него тихий, да и старушки, страдающие бессонницей, присмотрят в случае чего…
В любимом питейном заведении Виталика, несмотря на будний день, яблоку негде было упасть. Какая-то приезжая рок-группа неожиданно вызвала такой ажиотаж. Он собрался было перебраться в другое место, но слишком поздно заметил, что такси уже уехало, а вызывать новую машину и ждать ее у него не было никаких сил и желания — организм настроился выпить и терпеть не собирался больше ни минуты. Опять же не факт, что в другом клубе не будет так же шумно. А тут место проверенное — пиво не разбодяживают, и коньяк наливают не паленый. Насчет другого алкоголя Виталик не был уверен, но ему по большому счету было как-то по барабану, кроме пива и дорогого коньяка он ничего больше не употреблял.