В палатке зашевелились, вылез заспанный Генри, затем Жанна, Оля не показывалась. Женьке стало жаль ее. Но вчера он поступил правильно, ведь Катя ждет его. Катя любит его. Наверное. Вот он точно ее очень-очень любит.
— Ну что, старик, жизнь хороша? — Генри заговорщицки подмигнул. — Было у вас с Олькой вчера?
Женька хмыкнул:
— Ты там заснул, где мне было?
— A-а, точно, старик, забыл… Но Жанка — это что-то! Такая заводная — ого-го! О, чай готов! А ты чего, перечитываешь байки про золото?
— Генри, мы не там ищем. Может, и не байки.
— Ну что ты нам нарыл, голова?
— Надо спросить у Николая, какие шахты, старые, заброшенные, есть недалеко от железной дороги, в километре от нее. И недалеко от Кизела. Вот, внимательно прочитал описание.
— Ребята, вы чего? Ой, спасибо, Гена, за чай. Что вы обсуждаете? — Жанна подошла к костру. — А Оля спит еще? Замучил ты ее вчера, Жень?
Женька вздохнул: и эта туда же!
— Нет, Жанна, она просто хочет спать.
— Ничего я не хочу. Домой хочу. У вас в палатке тесно, а Евгений всю ночь храпел, как старый дед. Неинтересно с вами, — из палатки вылезла недовольная, помятая Оля-дюймовочка. Светлые волосы были копной, и вообще, смотрелась она карикатурно.
— Не грусти, Ольга! Женька нашел золото, сейчас будет интересно-о! — пропел Генри.
Когда приехал Николай, ребята спросили у него про шахты. Он сходил в кабину, вынул потрепанную карту, раскрыл ее. Четыре головы склонились над листом, и только Оля, все еще надутая из-за вчерашней обиды, поглядывала на них от костра, не подходя ближе.
— Ну вот, смотрите, вот «железка», — вел пальцем Женька по карте, — где тут шахты?
— Да везде, — усмехнулся Николай, — вон в Луньевке их полно. Туда и ветка ведет.
— Вот-вот, написано, что они шли по заброшенной ветке узкоколейки до шахты.
— Только в Луньевку ведет нормальная ветка, и там действующие шахты. Там поселок большой, шахтерский.
— Нет, тогда отпадает. А еще по дороге где шахты есть?
— Везде, я ж говорю. Тут кругом дырки в земле еще с царских времен. Идешь в лес по грибы — да и наткнешься на старую штольню. Так можно вечно ваше золото искать. Да нет его тут. Айда завтракать, молодежь! И на рыбалку!
После завтрака девочки под руководством Николая с восторженными криками ловили рыбу, повизгивая, когда надо было взять ее руками и снять с крючка. Николай, улыбаясь в усы, ходил от Жанны к Оле, помогая снимать хариуса. Днем поставили коптильню, которая оказалась в кузове у запасливого аборигена. Женька все никак не мог оторваться от раздумий, то открывая книжку, то почесывая в затылке. Уже под вечер, когда Николай раскинул рядом с их новенькой свою незамысловатую, видавшую виды брезентовую палатку, Женьке, сидящему у костра, пришла в голову мысль.
— Эврика!
Все обернулись к нему.
— Вот еще что! Шахта была соединена с пещерой! Есть такие старые шахты?
— Да есть вроде, у нас прям в Кизеле одна есть, пещерка Вьящерская. Ну, еще есть, и немало.
— А еще, Николай, где тут есть десятый разъезд?
— Десятый? Щас все по километрам меряют… Слушай, а точно, у меня дядька в тридцатых стрелочником работал тут, как раз на десятом разъезде. Помню, рассказывал. Так это у Расика, если не ошибаюсь.
— А что такое Расик? Смешное название!
— Так это поселок рядом с Кизелом.
— Нет, ты скажи: там есть какой-нибудь грот рядом, вход в пещеру?
— Есть, прямо у разъезда. Небольшой, неглубокий, дырка красивая. Посмотреть, что ли, хотите?
— Очень! Все подходит под описание, оттуда выбираться должен был один из тех, кто взорвал пещеру, когда золото там спрятали!
— Ну ты голова! — восторженно произнес Генри. — Так выпьем же за умных и смелых!
В эту ночь Женька до палатки доползти не смог. Да и хорошо, что не смог, потому что рвало его кашей гречневой с тушенкой, жареным хариусом и хлебом с кабачковой икрой всю ночь. Только под утро отпустило, и он забылся у тлеющего костра.