«Худышка», называл ее педиатр, и Галинуча обиженно отвечала: «Так разве ж нам ее мяснику продавать, на вес! Здоровье у нее железное!» Да и ела Дзелия вполне прилично, но лишь то, что ей нравилось. Никаких сладостей, зато, например, все соленое и пикантное – соленые огурцы и помидоры, маринованные сардины, острый сервелат, лук, грибы, вареные яйца с майонезом, макароны с острым сыром.
– Я не мелкая. Я просто еще маленькая. И имею отличные пропорции, – гордо возразила Дзелия, с вызовом глядя в глаза Командору.
Но старик уже вновь скрылся за газетой, углубившись в чтение статьи о лирической опере, которую давали в театре Масканьи прошлым вечером. Дзелия воспользовалась случаем, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Дед оказался точь-в‑точь таким, каким описывала его Диана: похожим на бульдога. Тут в голову ей пришли их с Дианой разговоры, и она потянула старика за рукав.
– Извините, а как нам вам говорить?
– Говорить что?
– Ну как вас называть?
– Нас? – Командор оглянулся. – Кого нас? Я никого здесь не вижу. А может, ты говоришь о своей кукле?
Назвать Пеппо «куклой» – это уже слишком!
– Это обезьяна, шимпанзе. Самец. Немец.
У старика что-то просветлело в глазах:
– Немецкая обезьяна… Да, их было много в магазине игрушек в Нюрнберге…
Но Дзелии было не до ностальгических воспоминаний.
– Вас, значит… Вас! – и она ткнула пальцем в его сторону (мама сто раз говорила ей, что неприлично указывать пальцем на людей, но как еще можно было поступить в этом случае?)
– Ааа… нас это меня. Ты обращаешься ко мне на «вы». Хочешь сохранить дистанцию, не так ли? Небось, матушка посоветовала? Может, тогда и мне стоит называть себя «мы», что скажешь?
– Как должны называть вас я и моя сестра? – терпеливо повторила Дзелия. Ей даже стало немного смешно при мысли о том, что Командор будет говорить о себе так, словно их несколько, но если ему так хочется… – Ну в смысле, как вам больше нравится?
– Как мне больше нравится? У меня одно имя, и до сих пор оно вполне меня удовлетворяло. Меня зовут Джулиано Серра. Разве ты не знала этого, синьорина? Ты что, с Луны упала?
– Прошу прощения. Но я хотела бы знать, как называть вас нам. Вам подходит «синьор Джулиано Серра»? Или просто «синьор», или «дедушка», или еще как-то? – Старик удивленно смотрел на нее, вертя в пальцах сигару. – Здесь, когда упоминают о вас… то все говорят «Командор», – не сдавалась Дзелия. – Вы хотите, чтобы и мы называли вас «Командором»?
– Это еще что за глупости? Немедленно прекрати, я ваш дед, вот так меня и называйте, что бы ни говорила вам Астрид! И обращайся ко мне на «ты», как Сильвана.
Откровенно говоря, мама наказала ей обращаться к нему «дедуля» и сразу же броситься ему на шею, особенно в первую встречу или если она хотела, чтобы ей что-то купили. Но Дзелия знала, что она никогда не сможет подлизываться к этому людоеду, поэтому честно сказала:
– Это невозможно.
– Почему же, сделай милость?
– Потому что… Мы не привыкли.
– Ничего, привыкнете.
– Я должна посоветоваться с моей сестрой.
– Силы небесные, да делай что хочешь! Только больше не лезь ко мне с этими идиотскими вопросами.
– Воспитанные люди так не выражаются! – гневно воскликнула Дзелия, шлепнув его по руке. Мама этого не терпит, и Галинуча тоже.
Он стряхнул ее ладонь, словно надоедливую муху.
– Послушай-ка, соплячка, ни твоей матери, ни Галинуче нечему меня учить! А теперь сделай мне одолжение, помолчи!
Дзелия подчинилась, но не сдвинулась с места, разглядывая деда. Командор налил себе кофе в чашку. К сахару он даже не притронулся. Потом вдруг пододвинул кофе к ней.
– Желаешь?
– Мама не разрешает, я еще слишком маленькая.
– Вот заладила: «мама» и «мама»! Мама тебя сейчас не видит. Пей! – И он поднес ей чашку к губам.
Дзелия мужественно проглотила эту горькую черную гадость. Если этот старый грубиян хотел насладиться зрелищем, как она кашляет или плюется, то она не предоставит ему такого удовольствия.
– Молодец. А теперь скажи-ка, как ты находишь мою тосканскую сигару. – Он предлагал ей курить?! Ей, шестилетней девочке! Он что, совсем с ума сошел?
Дзелия сжала губы, но дед грубо впихнул ей в рот хрустящую сигару.
– Ну что? Да ладно, не кривись ты, со мной это не проходит. Я же знаю, что стоит мне оставить окурок в пепельнице, как всем вам хочется попробовать. И не выплевывай дым, глотай!