Она уже забыла о девочке, будто ее никогда и не существовало. А может и не существовало — это была иллюзия, дым! Дым рассеялся и теперь можно дышать свободно. Хорошо!
***
Хорошо!
Диане было очень хорошо. Она свернулась калачиком и сладко спала. Ее не мучил холод, не мучила боль. Во сне нет боли и холода! Во сне есть только радость и счастье! И еще — собачка! Огромная, добрая!
Диане ужасно захотелось туда, к ней, к собаке! Так захотелось, что… что не выразить ни словами, ни… ничем не выразить. Даже если ты умеешь это делать. А Диана не умела. Она просто хотела уйти, и как можно дальше. Навсегда! Из этого злого мира, от этой злой «мамы», к собачке. К большой и доброй собачке! И к доброй маме. Ведь не все же мамы злые, она знает! Она видела в кино! Мама испечет ей пирог! Не такой, как у бабушки, старый, засохший, а хороший, вкусный!
Диана улыбнулась, и… исчезла. И там, где она лежала, осталась вмятина в наметенном за вечер первом, грязном еще снегу. И пирожок, выпавший из кармана. Трехдневный, старый, с луком и яйцами. Диана так и не успела его съесть.
***
Очнулась она от того, что мама снова хотела ее утопить и пихала в воду. Вода теплая, но Диана помнила, как тогда хотела дышать, как вода заливалась ей в нос, в горло, как было мучительно больно, и как хотелось жить. Она закричала — страшно, громко, так, как не кричала очень давно! В прошлый раз Диана успела оттолкнуться ногами и выставить голову из-под воды, вдохнула воздух и тоже закричала. И тогда прибежал дядька и ударил злую маму. И Диана стала дышать. Вот и сейчас — она закричит, прибежит дядька и спасет Диану!
Но дядька не прибежал. Прибежал невероятно огромный, страшный серый волк и остановился перед Дианой, пытающейся вырваться из рук злой мамы! И стало еще страшнее! Поняла: мама привела волка, чтобы он растерзал Диану. Или отдать ее волку, после того, как утопит.
И Диана кричала, Диана давала свой последний бой! Она не сдастся! Никому! Никогда! Ни волкам! Ни злой маме!
АААААА! АААААА!
И тут волк гавкнул — так громко, так звонко, что Диана захлебнулась своим криком и замолкла. Это был не волк! Это была собака! А волки боятся собак! Диана знает!
Пес подошел к Диане и вдруг улыбнулся! Оскалил белые, невероятно огромные и красивые клыки — такие, как были у собачки во сне! А потом лизнул Диану горячим, шершавым языком. Это было приятно… и все как в самом лучшем сне!
Диана посмотрела на маму, и… вдруг поняла — это не Злая Мама! Это… тетя! Какая-то тетя! Очень красивая тетя — стройная, темноволосая, полногубая, большеглазая, совсем не похожая на Злую Маму, губы которой вечно были сложены в тонкую злую линию. И только для дядек эта линия становилась улыбкой — не для Дианы. Тетя, похожая на сказочную фею, смотрела на девочку улыбаясь, так добро, так хорошо, что Диана перестала сопротивляться и отдалась ее теплым, сильным, ласковым рукам. И погрузилась в теплую воду. А потом — в сладкий-пресладкий сон. И ей ничего не снилось. А как может сниться сон, если она уже во сне? Ведь во снах сны не снятся!
***
Проснулась от того, что… ей было очень хорошо. Не просто хорошо, а ОЧЕНЬ! Ничего не болело, ничего не ломило, и было так хорошо, так уютно! Как во сне. Ну да, конечно же, она еще спит! И видит сны! И какие! Ей такая замечательная собака приснилась! По виду — как волк — уши стоят, серый, глаза будто светятся, зубы огромные… но добрый! Улыбается! И гавкает. Ох, как громко гавкает! От такого гава все волки точно разбегутся. Не любят они когда на них такая собака гавкает! Волки — они только маленьких девочек не боятся, а вот таких собак — просто писаются со страху! Бегут — и писаются!
Диана тихонько хихикнула, представив, как бегут писающиеся волки, и вдруг поняла — а она ведь не спит. Она лежит в совершенно незнакомом месте, и ей очень, очень тепло. Даже жарко. И она… голенькая?! Ой! Совсем голенькая!