Молния ударила в близстоящее здание, и то взорвалось, разбрызгивая тлеющие угли. Ятима поколебалась и быстро побежала к горящему дому. Внутри не было заметно никаких движений, но между сполохами молний мрак был, как в самую беззвездную ночь; разлетались уголья, занималась трава — и снова все сглаживалось, таяло во тьме. Ятима переключила глейснерианское зрение в инфракрасный диапазон. В развалинах здания были участки с температурой человеческого тела, но точно установить их форму не удавалось.
Где-то слышались отчаянные вопли, но вроде бы они шли не из дома. Ветер искажал и уносил звуки, лишая всякой надежды определить по ним расстояние и направление. Пустынные улицы были как виртуальное окружение с фоновой звуковой дорожкой бестелых голосов.
Преодолевая напор ветра, Ятима достигла здания и обнаружила, что в нем никого нет. Участки с температурой тела оказались обгоревшими деревяшками. Потом слух выключился, и механизмы равновесия Посредника отказали. Онона рухнула на землю лицом вниз, и на сетчатках застыла последняя увиденная картинка: егоё тень тянется по траве, четкая и резкая на синем фоне. Кое-как онона поднялась на ноги и обернулась. Еще три дома горели и дымились. Стены раскалывались, потолки рушились. Онона устремилась назад, перебежала детскую площадку.
Из развалин выбирались стонущие обожженные люди. Многие были изранены. Кто-то отчаянно рылся в обломках. Ятима заметила погребенного под кучами мусора по пояс мужчину с широко распахнутыми, лишенными всякого выражения глазами. Поперек его туловища от бедра до плеча лежала черная обгоревшая деревянная балка. Онона наклонилась, подцепила один конец балки и помогла отбросить ее прочь.
Онона опустилась на колени подле мужчины и тут же почувствовала, как егоё бьют и колотят по затылку и плечам. Оно-на повернулась посмотреть, что происходит. Какая-то плотчица нечленораздельно закричала и ударила егоё по лицу. Присев над мужчиной, плотчица тут же в ужасе отстранилась от раненого, как будто нападавшую кто-то оттащил назад. Ятима встала и отошла в сторону.
— Стервятник, оставь нас в покое! — завопила плотчица.
Обескураженная и расстроенная, Ятима бежала.
Буря усиливалась, и хлипкие наспех сооруженные Мостостроителями прикрытия разваливались. По улице летели разорванные брезентовые простыни, а за ними обрушивались крыши некоторых пешеходных дорожек. Ятима подняла голову к темным небесам и переключилась на ультрафиолет. На этих длинах волн солнечный диск легко просвечивал через стратосферные слои окислов азота, но тяжелые облака все еще прятали его от земли.
Иносиро был прав. Они больше ничем не могли помочь. Мостостроители сами похоронят своих мертвых, вылечат раненых, отстроят разрушенный город. Даже в мире, где с приходом полуночной темноты люди слепли, они найдут способы выжить. Емей нечего было им предложить.
Связи с Кониси по-прежнему не было, но ждать емей больше не хотелось. Ятима недвижимо стояла посреди улицы, слушая вопли тоски, ярости и боли, и готовилась к самоуничтожению. Забыть обо всем этом? Какое облегчение! Конисианская личность сохранит светлые воспоминания о Мостостроителях в лучшие времена.
И тут небо взревело, а свет хлынул с него проливным дождем.
Улица превратилась в пульсирующую стаккато череду изображений в белом и синем цветах. Тени дико скакали при каждом новом зубчатом разряде света. Здания взрывались и обваливались одно за другим. Бесконечный каскад внезапных оранжевых вспышек, искры и обломки горящего дерева размером с кулак. Люди, крича, выпрыгивали и выбегали из предательски ненадежных убежищ. Ятима наблюдала, оцепеневшая, бессильная им помочь. Умирающая стратосферная плазма пробилась-таки к Земле, радиочастотные импульсы накачали ионами нижние слои атмосферы — между землей и грозовыми облаками накопилась колоссальная разность потенциалов. Теперь она нашла себе проход через запыленный воздух. Всю систему без предупреждения замкнуло накоротко, а Атланта просто случилась на пути разряда. Локальный ущерб, во всепланетном масштабе пренебрежимо малый.
Ятима наконец сдвинулась с места и побрела в ливне молний, то ли надеясь на милосердный разряд и забытье, то ли не находя в себе сил бросить Мостостроителей на произвол судьбы. Выгнанные из домов люди съежились под жалкими уцелевшими прикрытиями, раненые, обожженные, у многих не хватало конечностей. Емей попалась какая-то женщина; Мостостроительница бежала, широко раскинув руки, заведя лицо к небесам, безумно смеялась и кричала:
— И что?! Hy вот и что?!
Девочка-подросток — совсем еще дитя — сидела посреди улицы. Одна сторона лица и выставленная рука обгорели, с плоти капала розоватая лимфатическая жидкость. Ятима остановилась рядом с ней. Девочка дрожала.