Что ж, судя по вашему рассказу, нам есть чего бояться. Если душа вашего старого друга Нисана помогает Лее с другой стороны, то она сможет уйти с Хананом, не спрашивая его согласия. Ведь речь идет об исполнении клятвы, реб Сендер.
Сендер(в отчаянии). Неужели ничего нельзя сделать?
Рабби Эльханан(задумчиво). Против клятвы? Почти ничего.
Сендер. Почти? Значит что-то все-таки можно?
Рабби Эльханан. Клятву можно перебить другой клятвой, более сильной. Например, брачной. (после паузы, быстро) Долго ли ехать сюда жениху вашей дочери?
Сендер. Час, полтора.
Рабби Эльханан. Немедленно посылайте за ним! Если он успеет надеть кольцо на палец вашей дочери, она уже не сможет убежать вслед за Хананом. Быстрее, реб Сендер! (взглядывает на часы) Времени еще много, но в таких делах всегда лучше поторопиться.
Сендер. Бегу! Я поеду сам! Фрада! (выскакивает из комнаты)
Затемнение. Часы бьют полночь. Исполняется зонг «Вальс приговоренных» — дуэт мужского и женского голосов.
В темноте бьют часы. Комната Леи. Лея и Ханан стоят, обнявшись.
Ханан. Уже час ночи. Как мало времени осталось, как мало…
Лея. О чем ты говоришь, любимый? Перед нами целая вечность. Теперь мы вместе. Вместе. Ты так настрадался, бедный, милый… Тебе надо отдохнуть… положи голову мне на плечо, закрой глаза… вот так… Пусть тебя ничего не беспокоит, просто не думай ни о чем, ни о чем.
Ханан. Я думаю только о тебе, Лиенка.
Лея. Не надо и обо мне, милый. Мы ведь с тобой одно целое, помнишь? Разве человек думает о своей ноге или руке? Нет ведь, правда? Или нет: конечно, бывает, что и думает — но это только, если нога болит, правда? А когда ноге хорошо — что же о ней думать? Вот и ты обо мне не думай: мне ведь так хорошо с тобой, так радостно, так спокойно.
Ханан. Ты действительно счастлива со мной?
Лея. Почему ты спрашиваешь? Разве этого не видно?
Ханан. Помнишь, я рассказывал тебе о рабби Эльханане, каббалисте из Полесья?
Лея. Ну да. Тот, у которого ты учился.
Ханан. Он здесь.
Лея. Здесь?
Ханан. В доме твоего отца. Я говорил с ним.
Лея. Он, верно, упрекал тебя? (смеется) Еще бы! Какой учитель захочет лишиться такого ученика, как ты! Но ты теперь мой. Только мой. Так и скажи ему: Лея не отдает.
Ханан. Дело не в этом, любимая. Он требует, чтобы я ушел.
Лея(сердито). Он требует! Что мы ему такого плохого сделали? (запальчиво, топнув ногой) Ну и ладно! Ну и уйдем! Можно подумать, что тут медом намазано! Было бы за что цепляться!
Ханан. А как же твой отец? Дом? Подруги?
Лея(недоуменно). Почему ты спрашиваешь? Ты думаешь, что мы должны остаться, несмотря на то, что нас гонят?
Ханан. Гонят не нас.
Лея. Но ты только что сказал…
Ханан. Гонят только меня. Они хотят, чтобы я ушел, а ты осталась.
Лея. Что?! (смеется, как смеются над очевидной нелепостью) Как такое возможно? (заглядывает Ханану в глаза) Я надеюсь, ты объяснил им, что… Ханан! Ханан! Посмотри на меня!
Ханан. Я мертв, Лиенка, а ты жива. Я не могу дать тебе того, что ты заслуживаешь… того, что полагается любой девушке… семью… детей… хозяйство… субботний стол. А ты ведь рано или поздно захочешь всего этого, даже если сейчас полагаешь иначе. Ты не сможешь просидеть всю жизнь в темной комнате, уставившись пустыми глазами в голую стену.
Лея. Это не твои слова, Ханан! Я же слышу, это говоришь не ты! Чьи это речи? Твоего учителя, рабби Эльханана? Так? Но он уже не твой учитель! Когда мы говорили там, на площади, ты прекрасно обходился своей головой. Зачем же сейчас слушать чьи-то наставления? (хватается за голову) Я не верю, что ты с такой легкостью отказываешься от меня… Как ты можешь? И почему? Ты разлюбил меня? Так скоро? Я уже не нравлюсь тебе, как прежде?
Ханан. Что ты?! Что ты… нет для меня ничего в этом мире, кроме тебя. Сердце мое содрогается и рвется на части, когда я смотрю на тебя, слышу твой голос, касаюсь твоего рукава. Душа моя звенит под твоим взглядом, как скрипка под смычком. Любимая моя…
Лея. Почему же тогда…
Ханан. Мы живем сейчас меж двух миров, Лиенка. Моя душа — душа мертвого человека внутри твоего тела — живого, земного, настоящего. Это называется «диббук».
Лея. Мне все равно, как это называется. Я хочу быть с тобой.
Ханан. Тебе, может, и все равно, но другие люди вокруг… они не дадут… не позволят…
Лея. Но ты говорил, что у тебя есть заклинания… Каббала…
Ханан. Есть. Но, понимаешь, диббук — промежуточное состояние. Его легче разрушить, чем удержать. И сила, и закон — на их стороне.
Лея. Сила, возможно, и да, но не закон! Закон справедлив, а что может быть справедливее, чем мы с тобой вместе? (в отчаянии) Неужели ничего нельзя сделать? Ханан, не молчи… не молчи…
(плачет, потом вдруг поднимает голову)
Подожди, подожди… Там, на площади, ты говорил о чем-то другом. Так ведь? Ханан, посмотри на меня! Ну да! Ты говорил, что мы оба уйдем в Ситро Ахро! Оба, а не ты один. И не было никакой речи о каком-то диббуке. Ничего промежуточного. Только окончательное, только навсегда. Это ты предлагал, на это я согласилась. Почему же сейчас все вышло иначе?
Лея пытается заглянуть Ханану в глаза, тот отворачивается.
Лея. Я поняла! Ну конечно! Ты ведь совсем не умеешь лгать. Тебе просто стало жаль меня, правда? Поэтому ты остановился на полпути. Так?