Наконец двигатели заработали.
Едва последняя машина тронулась он, легонько толкнул Йосю.
- А полицаи-то остались, - указал он на просеку.
Оттуда доносился говор полицаев.
- Ты говоришь их знаешь? – шёпотом спросил снайпер.
- Ага, - кивнул Ося.
- Видишь, твои соседи остались. Как их говоришь звать?
- Это дядька Митька, Андрюха и Василь, - ответил Ося, - Василь то сын дядьки Митьки, а Андрюха племянник его. Я с их третьим братом дружил, Филькой, меньшим сыном дядьки Митьки. Пока немцы не пришли. А потом они нас с нашей квартиры выгнали. Филька тот мне мою басойлю швырнул. Хорошо что в футляре была, а то разбил бы наверное…
- Ладно тебе про басойлю, - остановил его снайпер, - надерём мы зад твоему Фильке. Ты мне скажи, они знают тебя?
- Ага, - кивнул мальчик.
- И голос твой?
- И голос.
- Это чудно, - улыбнулся снайпер глядя на дорогу.
- Ты вот что, - сказал он, - патронов у меня уже нет, а гранату последнюю я на твой грузовик потратил.
- Вы? – удивился Ося.
- Я, я, потом скажешь, - прервал его снайпер, - сейчас зайдём поглубже, там старый дуб есть, такой что посреди коряг. Ты сиди и плачь, да зови каждого по именам. Только не всех сразу, чтобы они по одному пришли.
- А что потом? – не понял Ося.
- А потом отвернёшься…
- Понял, - ответил Ося тихонько отползая за снайпером…
Он спрятался за дубом, постаравшись буквально влезть в его гнилой ствол. Снайпер залёг за кустами.
- Ну, ты чего? – спросил снайпер Йосю, когда тот побледнел и не решался начать плакать.
- Я не умею так просто взять и заплакать, - прошептал мальчик.
- Да и не надо плакать, позови, грусно-грусно так.
- Как привидение? – понял мальчик.
Снайпер показал жестом что это то, что и надо…
Жалобный вой, как будто вой волчонка отбившегося от волчицы, раздался вокруг…
…Полицай, которого Ося называл дядя Митя, работал лопатой поцепив винтовку наперевес. Его племянник Андрей, а следом и сын Василь ушли глянуть, что за волчонок воет неподалёку. Ругаясь на молодых он даже несколько раз окликнул их. Чей-то голос, вроде похожий на Андрея ответил нечто похожее на «Сейчас», но это сейчас уже длилось полчаса.
- Да что за черти, - бросил на кучу земли лопату дядя Митя, - сами постреляли - сами и зарывайте своих… - дядя Митя остановился, глянув на трупы. А трупов было много.
Поняв, что одному ему не справиться, он направился в лес за молодыми.
- Вы черти! Да вас что, черти побрали там!? Иди работай!
В ответ послышалось жуткое молчание и потом снова глухой вой волчонка…
- Ну щенок, я тебя пристрелю, - уверенно пошёл на вой дядя Митя…
Пробираясь как телёнок сквозь вишняк да кусты, полицай вышел на поляну, где кроме сухих коряг росли разве что молодые побеги стоящие по пояс.
- Эй, дети, вы где? – позвал молодых полицай и услышал то ли плачь, то ли стон прямо из дуба.
- Та шо за чертовщина, - растерялся полицай, - Андрей… Вася…, - медленно начал он приближаться к погибшему дереву.
Полицай обошёл дуб и замер как вкопанный.
- Ося… ты… да не… Ты тут что делаешь? Да по тебе мамка извелась, - облегчённо вздохнул он, и даже обрадовался.
- Это ты тут выл? – рассмеялся полицай, - а ребята пошли волчонка искать, да заблудились видать. От здорово. Цуцыка тебе принесут. Идём, я тебя к мамке отведу, - протянул он руку мальчику.
Ося не шелохнулся, но поднял глаза… Полицай на мгновение замер. Кто-то положил ему руку на плечо.
- Ты!? – обернулся полицай.
Сзади стоял снайпер…
…Расстрельная яма была небольшая. Снайпер было не хотел чтобы мальчик видел её, но потом отпустил его и Ося машинально пошёл вдоль ямы, прямо по насыпи…
Он ничего не говорил, только шёл, буквально бежал, качал головой и вдруг остановился, упав на колени…
Снайпер, когда поравнялся с мальчиком, увидел что он не плачет, а тупо смотрит в одну точку… В яму, где чуть присыпанный мокрой землёй лежал старенький простреленный футляр…
- Моя басойля, - прошептал Ося, как будто боясь себя разбудить…
ЭПИЛОГ
Семьдесят лет спустя…
Филипп Дмитриевич был уважаем среди киевских националистов. Сказать, что он чем-то отличился в борьбе за независимость Украины было нельзя. Собственно как «борец» он нарисовался уже в 1991 году, на первых митингах, едва были подняты сине-жёлтые флаги. Любил выступать перед публикой, перед школьниками, просто на собраниях по праздникам, а на каждую очередную годовщину создания УПА даже маршировал в колонне бывших вояк. Хотя, на его мундире не было боевых наград. Больше значки купленные тут же в Киеве, на Майдане, где лотошники в своё время массово их продавали. Да и мундир он носил не свой…