Костя посмотрел на меня, как на сумасшедшую.
— Такого быть не может!
— Может! — сказала я. — Она была очень сильной гадалкой, практически ясновидящей! Просто старалась не привлекать внимания. Гадала там, да сям на любовь. Не знаю, как он пронюхал, но он пронюхал. Это он свел ее в могилу своими постоянными визитами. Заставлял работать, даже когда бабушка болела!
Я перевела дыхание, прошлась взад-вперед по кухне. Потом снова села и рассказала ему все.
Глава 15
Я знала эту старушку, знала!
Заплаканная, серая от внутренней, надломившей боли, она стояла перед подъездом, нажимая раз за разом две цифры. 1 и 3. Когда я приблизилась, пожилая женщина неловко качнулась в сторону. Я машинально подхватила ее под локоть, удержав на ногах.
— Бабушка умерла. Давно, — сказала я тихо. — С вами все в порядке?
— Вы — Лена? — спросила женщина и я испугалась, увидев ее глаза.
Не столько болью в них, сколько сходством с глазами мальчика, которого я любила.
— Вы мама Кости, — констатировала я.
Она кивнула, губы скривились и усилием воли, женщина удержала плач.
— Да ради бога! — весь этот преувеличенный траур был как пощечина. — Вы к моей бабушке словно на работу ходили! Думаете, Костя ко мне серьезно относится? Вы за этим ко мне пришли?
— Костя умирает, — перебила она. — Я должна была… Ему было бы важно… Он… — она не договорила.
Тихие слезы потекли по ее лицу.
Рыцарь Кубков. Колесница. Смерть.
Гадание, что я сделала после первой встречи! Когда колода пульсировала, желала что-то сказать, а я малодушно убрала ее в шкаф, решив, что Костя использует меня для служебных целей…
Я машинально приложила магнитный ключ к замку, распахнула дверь, бережно поддерживая женщину за талию, повела к себе. Что-то лилось по лицу, мешая дышать. Я не сразу поняла, что это я сама плачу.
— Я была на работе, — рассказывала Костина мама, — когда мне позвонили из ДПС и сказали, что Костя в реанимации. В него стреляли. Что он в больнице и его оперируют. Я стояла во дворике и просто не знала, что делать. Потом я вспомнила, что вы — внучка Александры. Что вы живете недалеко…
Я молча налила ей в стаканчик валерьянки. Села на диван рядом, сжимая ее ладони в своих руках. Я не знала, что сказать. Я пыталась вспомнить молитву, но я не знала молитв. И как-то глупо было просить Вселенную, но я все равно просила: дай ему жить!
— Хорошо, — сказала я, не зная, что ей сказать. — Сейчас мы с вами снова пойдем в больницу… Как мне вас звать?
— Светлана, — безразличным голосом сказала она; попросила: — Погадайте, пожалуйста!
— Я не умею, — беспомощно прошептала я. А в голове стояло: Рыцарь Кубков, Колесница, Смерть. — Нам нужно идти в больницу.
Она послушно кивнула. Как маленькая девочка. Взяв себя в руки спросила:
— Могу я умыть лицо?
Я провела ее в ванную, дала чистое полотенце и задохнулась от боли, увидев брошенные Костей трусы. Светлана тоже увидела, схватила их, словно бы могла связать рвущуюся ниточку, что держала ее сына в живых.
И я, отвернувшись, расплакалась, сползла по стене на пол. Словно вместо того, чтобы разделить горе, мы лишь помножили его на два. Не знаю, сколько так прошло времени. Три минуты или же целый год. Но мы сумели как-то взять себя в руки, умыться и успокоиться.
Дошли до больницы, операция еще шла.
В маленькой больничной часовне горели свечи, мы тоже, встав у лампадки, зажгли по свече. Молились, каждая про себя. Я смотрела как горит свечка, опасаясь увидеть самое страшное и гоня от себя свой страх.
— Он был такой счастливый, — сказала женщина.
Так тихо, что я едва расслышала.
— Такой счастливый, что встретил вас. И вот… Словно счастье грех!..
— Света, не говори так! — в порыве, я перешла на ты, но она не отреагировала и я продолжала. — Операция скоро кончится, Костю переведут в палату. Если тебя не пустят в реанимацию, мы вместе подождем, пока пустят. Даже если всю ночь придется ждать. Моя квартира рядом, будем дежурить по очереди. Не смей говорить, будто счастье — грех! Грех — это стрелять в человека! Господи!.. — ярость вырвалась из меня, как столп огня из драконьей глотки. — Чтоб ты в муках сдох, проклятый убийца! Проклинаю тебя и твоих родителей, и твоих детей! Чтоб ты сдох в канаве, как прокаженный! Господи, забери его детей вместо моего Кости! Заклято!
Фитиль свечи вдруг треснул, выплюнув столп огня и внезапно загорелась ровным и чистым пламенем. Светлана в ужасе уставилась на меня. Но не от моих слов, а от того, что произошло с едва теплившейся свечкой.