— Ну, хорошо, — ответила я, вставая. — Меня ни один мужчина, вообще, не любил. Никогда. Ты, видимо, единственный! Я понятия не имею, что я должна сказать! Что в самом деле рассчитывала на лапочку-семилетку?
— Ты сохранила мою записку.
— Да, — я внезапно заплакала; прекрасное новое открытие организма — слезы.
Последние пять-шесть лет, меня бросает в слезы на всем подряд. Примерно с пятнадцатого дня цикла.
— Да, сохранила. Наверное, я уже тогда чувствовала, что меня никто и никогда больше не полюбит. И я считала трогательной твою любовь… Но, мать твою, застрели меня, если недоволен, но я никогда не искала тебя и не собиралась!
Он резким движением выбросил вперед руку и хищник во взгляде опять напугал меня. Напугал и заворожил. Неужто, он — действительно психопат? Неужто… он для меня Байконур угрохал?
Это было ужасно, но мысль об убийстве льстила мне куда больше, чем все признания.
Глава 9
Завтрак я приготовила и Костя, поев, ушел. Сказал, что примет душ дома. Мне стало грустно, несмотря ни на что.
Я сама ненормальная: я способна любить, лишь когда человек уходит. Уже стоя в дверях, я вдруг рванулась к нему и обняв за шею, заговорила:
— Спасибо тебе! Спасибо тебе за твою любовь! Ты — самый красивый, самый потрясающий!..
Я не договорила: скрипнула соседская дверь. Я взвизгнула; отпрянула, таща за собою Костю. Тот удивленно шагнул за мной. Несостоявшийся ракетоноситель испуганно дрогнул и уставился на меня.
— Ты живой? — я была даже разочарована.
— Извините! — огрызнулся безработный, отныне, водитель.
И снова захлопнул дверь.
— Ты не договорила, — напомнил Костя.
— Извини. Это был порыв…
— Вот мудак, — Костя показал двери средний палец.
— Странно, что квартиру не опечатали…
— С чего вдруг? Ее же не здесь убили… Ладно, Лена, — он за всю ночь ни разу не называл меня ни Зайчонком, ни Котиком, ни еще как-то там, как зовут любимых. Только по имени, словно я сама была бесом и подчинялась только тому, кто знал мое истинное имя. — Я в жизни еще с таким тяжелым сердцем не уходил.
— Не волнуйся: у него была лишь одна «газель»… Сказать по правде, я с самого начала была уверена, что ее сожгут. Он весь подъезд задолбал с этой колымагой!
Костя вдруг странно посмотрел на меня.
— Что?
Он сжал губы. И я догадалась: тайна следствия. А потом вдруг услышала его мысли. Не в самом деле услышала, а как бы почувствовала.
Что, если тачку в самом деле сожгли случайно? Он просто не успел вывезти на ней труп!
Глава 10
В тот день я все время думала лишь о Косте.
Пыталась вспомнить его, но не вспоминалось. В памяти сохранились лишь какие-то эпизоды, не связанные с ним. Что казалось лиц, я их все забыла. С возрастом я все чаще не могла вспомнить то человека, то его имя.
Или, то давал себя знать бесперебойный алкоголизм. Я с тревогой глянула в зеркало, но лицо хранило лишь следы бурной ночи.
— Наверное, я и правда ведьма, — вслух подумала я.
— Ты — безработная! — возопил редактор. — Почему ты мне не сказала, что убитая — это твоя соседка!?
Я дрогнула, чуть не уронив зеркало.
— Не ты ли мне говорил, чтоб не привлекала внимания?
— Это мог бы быть эксклюзив!
Я только вздохнула:
— Степ? Мы с тобой давно уже не в печатных СМИ, чтобы продавать газеты с крупными заголовками. Наши читатели заходят на наш портал, потому что им нравится верстка и навигация. Смысл мне бесплатно надрываться и искать новости, если их тут же у меня украдут и выдадут за собственные?
— Не называй меня «Степ»! — не в тему вызверился редактор и тяжело шагая, ушел. — Пиши давай все, что выяснила!
Я принялась за работу. Коротко чиркнула заметку про труп в «газели», высосав кое-какие сведения из пальца. Поразмыслила в блоге на вечную тему — женщина старше, спровоцировав дискуссию в триста комментариев, — мой личный рекорд.
Выпила кофе, съела бутерброд, еще поработала. Почитала комментарии пифий: «Ему твоя квартира нужна!» я вступила в дискуссию, и, удостоверившись, что кумушки теперь долго не успокоятся, выключила компьютер.
Я улыбалась, когда я вышла на улицу. И лишь у дома вдруг вспомнила, что Костя даже номер телефона у меня не спросил.
Глава 11
— Ты новость слышала? — Маринка влетела внутрь, игнорируя мою вытянутую рожу.
Когда она принялась звонить в дверь, я отчего-то решила, что это — Костя. Разочарование было горьше, чем лимонная кислота. Я с диким ужасом вспомнила все, что я ему говорила. И как жестоко это должно было прозвучать.