– Плохие сослуживцы у тебя, девушка. Мерзавцы и хамы! Наехал на человека, – неожиданно завелся он, – едва в лепешку не превратил. Еще уехать хотел. И уехал бы, если бы не затор на дороге. Теперь по его милости я должен тут лежать.
Аркадий Петрович был очень враждебно настроен. Слова выговаривал зло, с ненавистью, резко. Он не производил впечатления ослабленного болезнью человека. Более того, мне показалось, что именно злость придает ему силы.
– Сядет он у меня, точно сядет, – пригрозил он.
«Трудно будет Юре снискать у Аркадия Петровича прощение», – поймала я себя на мысли.
Что дело дойдет до суда, я как-то не сомневалась, тем не менее от себя сказала:
– Вы знаете, Юрий очень переживает и сожалеет о случившемся, готов компенсировать все ваши материальные и моральные издержки.
– Копейки не возьму! Пусть посидит, подумает!
– Но разве за такое сажают? Вы ведь живы, – робко напомнила я.
– По чистой случайности! После того как я скатился с капота, он сдал назад и вновь хотел меня переехать. Это намеренный наезд! Я и доказать могу. У меня есть свидетели!
– Ну какие свидетели? Он сдал назад, чтобы вам удобнее было оказать помощь. Может, не станете портить парню жизнь? Судимость, пускай даже условная, все равно скажется на его репутации.
– Условная судимость? – деланно удивился Аркадий Петрович. Он словно издевался надо мной. На его лице заиграла подленькая улыбка, глаза сузились в щелочки, и говорил он таким тоном, будто ничего глупее ранее не слышал. – Кто сказал «условная»? Парень хотел меня убить. Мне в больнице лежать месяца два, не меньше. У меня все внутренности отбиты, сотрясение мозга, рука сломана, между прочим, правая. Я себя обслуживать не могу! И он хочет отделаться условным сроком?! – с возмущением спросил он.
«Надо Юре самому идти к нему. Становиться на колени и бить поклоны, просить. Мало ли какой судья попадется?» – забеспокоилась я.
– Он даже не удосужился сам прийти, тебя попросил, – сказал он, читая мои мысли.
– Никто меня не просил, – мотнула я головой. Теперь он смотрел на меня с упреком, как будто и я виновата в аварии. – То есть руководство просило, но никак не Юра. Он заперся у себя дома и в одиночестве переживает. Правда! Он просто не знает, как вам на глаза показаться.
– Да ты не защищай его! Уверен, что у тебя еще будет повод усомниться в его порядочности. Знаю я такой тип людей, – устало сказал Аркадий Петрович. Видимо, актерство утомило его.
– Зачем вы так?! Вы же не знаете Юру.
– И не хочу знать! Девушка, зря ты пришла. Меня на ваши пирожки не купишь. И забери все, что принесла.
Душевного разговора не получилось. Что бы я сейчас не сказала, Аркадий Петрович принял бы в штыки. Понимая, что мое присутствие только злит его, я стала прощаться.
– Пойду я.
– Иди, – сказал он и отвернулся к окну.
– Если я увижу Владимира Алексеевича, сказать ему, что вы здесь?
– Еще чего! Не вздумай! Только этого полоумного здесь не хватало.
– Как хотите, – пожала я плечами и вышла за дверь. Разумеется, продукты забирать я не стала. Сам не съест – медсестрам отдаст или больным, которых навещать некому.
Визит к Аркадию Петровичу оставил неприятный осадок. Получалось, что поручение Веры Ивановны я выполнила лишь наполовину: отнесла передачу, а вот уговорить пострадавшего смилостивиться над Юрой мне так и не удалось.
Я поняла, что этот человек не любил прощать. Возможно, надо было предложить Пискунову денег, конкретную сумму, но я не могла распоряжаться чужими средствами.
Возвращаться на работу уже не имело смысла, а дома меня никто не ждал. Мой муж преподает в вузе. Сейчас у его студентов-заочников зачетная неделя, и мой благоверный пропадает на кафедре допоздна. Решение навестить Юру возникло само собой. Вопреки логике, хотелось выразить сочувствие не пострадавшему, а виновнику происшествия.
Я набрала номер мобильного телефона Егорова:
– Юра, ты дома? – спросила я. – Можно, я к тебе зайду?
– Заходи, – без особого энтузиазма ответил Егоров. – Адрес напомнить?
– Будь добр, напомни, – я знала лишь приблизительно, где он живет.
Говорили, что у Юры очень хорошая квартира в центре города, доставшаяся ему от родителей, но меня в нее до сегодняшнего дня как-то не приглашали. Знаю, что у него в гостях был Куприянов и кто-то из отдела снабжения – чисто мужской компанией смотрели футбол. Я не футбольный фанат, к тому же замужней даме, наверное, неприлично с сослуживцами-мужчинами распивать после работы пиво, опоясавшись клубными шарфиками.
Глава 3
Мы сидели в просторной кухне, обставленной добротной мебелью, и я не знала с чего начать разговор. Юра заварил чай, поставил на стол вазочку с конфетами и чашки из дорогого фарфорового сервиза. Делал он все молча. Смотреть на него было больно. За три дня, что я его не видела, он похудел и осунулся. В глазах застыла такая тоска, что самой хотелось разреветься.