Каждый день жёны этих псевдо-монахов, изысканно одетые, приезжали в монастырь, привозя пищу для своих благоверных. С ними, как правило, прибывали их отпрыски, весело общавшиеся со своими отцами, пока их матери подавали карри и другие бирманские блюда, имевшие рыбу и мясо в своём составе. Поскольку жёны также приносили больше еды, чем их мужья могли физически употребить до полудня, значительная её часть, состоящая в основном из избыточного риса и хлеба (но никогда — из мяса и рыбы), шла на корм собакам.
Как может такое повсеместно распространённое употребление мяса уживаться с первой заповедью, запрещающей убийство и причинение вреда живым существам? «Легко!» — скажут те, кто оправдывает свою страсть к мясу цитированием слов, приписываемых Будде, о допустимости употребления плоти в пищу. Каковы же всё-таки были слова Будды на этот счёт, и насколько правдоподобно то, что они действительно исходили из его уст?
Санкционировал ли Будда употребление мяса?
Версия Тхеравады
В «Дживака-Сутре», некто по имени Дживака, обращаясь к Будде, сообщает тому о слышанном им факте, что хозяева мол целенаправленно забивают животных для «...Отшельника Гаутамы{30}, который сознательно поедает мясо, предназначенное к его столу и намеренно для него добытое». После объявления этого утверждения несоответствующим действительности, Будда якобы изрёк нижеследующее:
«...Я запрещаю употреблять мясо в трёх случаях: если есть свидетельства, явные для глаз ваших, для ушей ваших, или имеются веские основания для подозрения{31}.
И в трёх случаях я разрешаю делать это: когда нет свидетельств явных глазам или ушам вашим, и нет оснований подозревать...»
И.Б. Хорнер в своей брошюре «Ранний буддизм и лишение жизни» следующим образом интерпретирует эти слова, приписываемые Будде:
«Монахам разрешалось употреблять рыбу и мясо при условии, что те являются «безупречными» в трёх аспектах. Это значило, что монах не видел, не слышал и не подозревает, что животное, чьё мясо он собирается съесть, было убито специально для него...»{32}
После указания на то, что ранний буддизм прямо порицал кровавый промысел мясников, охотников и рыболовов, она пишет:
«Хотя употребление мяса как мирянами, так и монахами по умолчанию всё же допускалось, но все те кровавые способы, которыми это самое мясо добывалось, резко и однозначно осуждались...
И это (доктрина буддизма о непричинении вреда) скорее всего вызвано верой в то, что животные наравне с человеком имеют неотъемлемое право на жизнь и сострадание».
Тем самым Хорнер ставит логику и здравый смысл с ног на голову, признавая, что первая заповедь о непричинении вреда в буддизме произрастает из веры в то, что животные имеют равное с человеком право на жизнь, и тут же заявляя, что Будда «по умолчанию допускал» употребление мяса в пищу, тем самым косвенно санкционируя уничтожение и причинение вреда животным.
Ещё менее понятным представляется использование ею термина «безупречный» по отношению к употреблению мяса.
Не было ещё в мире ни одного подлинно духовного мастера, ни до, ни во время, ни после Будды, который бы выступал в защиту мясоедения или отрицал тот факт, что оно является преградой на пути духовного самосовершенствования{33}. Почему? Да потому, что мясо стимулирует наши низменные страсти, возбуждая и вселяя в наши сердца тревогу, физически раздражая и принося в организм токсины, рождённые болью и ужасом, которые животное испытывало в момент смерти.
Насколько вообще соответствуют действительности утверждения, что Будда разрешал своим монахам есть мясо при любых обстоятельствах, за исключением тех случаев, когда у них есть основания подозревать, что животное было забито специально для них? Разве все домашние животные не забиваются специально для тех, кто их ест? Если бы никто не ел их мяса, разве пришло бы кому-то в голову их забивать? Так какая тогда может быть разница между «Это животное не было убито специально для меня» и «Оно было убито специально для меня»?