Выяснив оный вопрос, я отправилась к себе в номер. Зашла, упала на кровать и… сразу же начала заниматься этой самой йогой: а точнее, активно пребывать в асане, именовавшейся «Поза трупа». Оная же еще называется «дедушка Ленин в Мавзолее». Я была счастлива. Но ровно до того момента, пока не встала и не полезла в сумку. Вещи оказались не мои. Совершенно. Нет, я оценила симпатичные мужские боксеры из белого трикотажа, шорты и шлепанцы…. Одно «но»: как мне в этом было отдыхать?
Я судорожно перерыла всю сумку: на пол выпали сланцы, черная записная книжка, рубашка гавайской расцветки… Я искала хотя бы намек на то, кто хозяин вещей и как мне его найти. И желательно это сделать до тут, в отеле, а не в аэропорту, перед вылетом на Родину. Тут же представила себе картину встречи у таможенного контроля. Я, в мужских шортах и футболке, которая мне была велика и мала одновременно (в груди я явно была больше, чем хозяин вещей, а вот в росте – увы). И он, неизвестный, в моем коротеньком красном вечернем платье и на каблуках. Мы сразу узнаем друг друга. Это факт.
Звук телефона застал меня врасплох. Я подскочила, запнулась о вываленные на пол вещи и, падая, броском спецназовца накрыла грудью свою родную сумочку (какое счастье, что она была в ручной клади, а не в перепутанном напрочь багаже!), в которой продолжал вибрировать смартфон.
Встала на четвереньки. Достала свой агрегат национальности «самунг». Номер был незнакомый. Российский. Помянув недобрым словом роуминг, который вроде бы и подключила, но все же…
– Добрый день, – бархатистый голос в трубке говорил, но как…
Нет, определенно такой голос бывает у профессиональных соблазнителей и у ушлых дельцов, так и норовящих всучить бедным чувствительным девушкам кредит под грабительский процент. В общем, такой баритон мог быть только у разводилы.
– Здравствуйте, – настороженно ответила я, старательно искоренявшая в себе привычку «дакать».
С этими банковскими распознавателями голоса лишний раз соглашаться я, периодически страдающая паранойей «деньгискартыснимут», опасалась.
– Скажите, вы сегодня случайно не взяли чужой багаж в аэропорту? – не стал ходить вокруг да около незнакомец.
– Не случайно, а вынужденно. Это вы взяли мой. А я уже тот, что остался, – отрезала я.
Хоть я все еще и стояла на карачках, но была неумолима в свой логике.
Собеседник на миг замялся, словно хотел сказать что-то не очень лестное, но в последний момент решил проглотить.
– Может быть, мы сможем увидеться и обменяться сумками?
Наконец – то я услышала дельное предложение.
– Хорошо. Сможете подъехать к отелю… – я назвала адрес.
– Конечно, – раздалось уже не столь бархатисто, зато по – деловому. Дальше переговоры прошли очень быстро.
В трубке послышались гудки. А для меня так и осталось загадкой, как этот хозяин белых боксеров меня так быстро нашел?
Впрочем, раздумывать над этой загадкой времени не почти оставалось, и это «почти» я потратила с пользой: помылась. А в назначенный час я с чужим багажом и чуть влажными распущенными волосами, перекинутыми через плечо, стояла в холле.
Мужик не шел. В смысле, проходили всякие разные, но все – мимо.
Я уже начала злиться. В конце концов, это деловая встреча, а не свидание. И даже на рандеву обычно опаздывает дама, а никак не …
– Простите, это не с вами мы перепутали сумки? – за моей спиной раздался знакомый по телефонному разговору голос, но едва я повернулась, как он сменился уже знакомой по аэропорту физиономией: – Ты!?
Я во все глаза смотрела на похитителя моей сумки. А то, что он именно намеренно ее спер, я нисколько не сомневалась! В отместку за карман. Правда, почему при этом свою оставил – неясно. Наверное, просто не успел за ней вернуться.
Сейчас он был без очков, с волосами, собранными в короткий хвост. Высокий. Настолько, что я при своем немаленьком росте была ниже его на полголовы.
Я машинально задвинула сумку, которую держала в руке, за спину.
– Могу сказать то же самое, – прошипела я.
– Слушай, мне жаль, что я взял твою сумку, – спустя долгую минуту напряженной тишины выдал блондин.
У меня аж глаз дернулся от того, как интонация может дисгармонировать со смыслом.
Он говорил это с такой неохотой, словно перед тем, как произнести в общем-то простую фразу, долго боролся с собой. Могу поспорить, что с большим удовольствием он бы выдал что-то вроде «глаза бы мои тебя не видели» или «почему ОПЯТЬ именно ЭТА идиотка?». Ну или что-то в этом же духе.
Впрочем, я не осталась в долгу, и оскалившись в тридцать два зуба фирменной улыбкой Цербера произнесла: