, но ей так было привычнее. - И, о чудо! Я оказалась похожа на эту Рину настолько, что при нашей первой встрече Сэнджи подумал, что я - это она. - Стоп! Стоп! Стоп! - Карако замахала руками. - Это совсем не похоже на него! Он не способен на такое! - Ты так в этом уверена? - А то ты сама его не знаешь! Да он глянуть в сторону девушки боится, а ты говоришь «изнасиловал»! Минатсуки рассмеялась. Как же, черт возьми, она была рада, что к ней вернулось нормальное настроение. - Да-а? А что ты скажешь, если я принесу тебе информацию о том деле? - Информацию? Минатсуки кивнула. - Сначала я выудила все у самого Сэнджи, притворившись белой и пушистой, а затем пошла к Тамаки и уже у него заказала все сообщения об этом случае. В Стране Чудес начинаешь понимать, как важна информация обо всем твоем окружении. Пока Карако переваривала услышанное, Минатсуки допила кофе и поставила чашку на стол. Предлагать третью порцию Карако не стала, лишь спросила: - И ты устроила этот маскарад, чтобы об этом ему напомнить? - В точку, - кивнула Минатсуки. - Тогда какой в этом смысл? - Что? Карако нахмурилась: - Не забывай, я хорошо знаю не только Сэнджи. Я довольно хорошо знаю и тебя и твою способность наговаривать на людей ради своей выгоды. - Эти слова явно не пришлись по вкусу Минатсуки. - Ответь, какой тебе смысл в этом театре, раз ты утверждаешь, что Сэнджи именно изнасиловал ту девочку? - Ты че несешь? - Минатсуки начинала злиться. - Может, ты просто недоговариваешь кое-что? Хотя я в этом абсолютно уверена. И, все-таки, - вздохнула Карако, - я не верю, чтобы ты тратила силы впустую. Ты бы переоделась в Рину только в том случае, если бы была твердо уверена, что сделаешь этим самым Сэнджи больно. - Минатсуки вздрогнула. - Значит, я права. Минатсуки больше не смогла сдерживаться. Она вскочила с кресла и буквально взорвалась: - Да что ты, нахуй, понимаешь?! Тебя ебет только это?! Какая, ко всем хуям, разница, по какой причине я играла эту конченную шлюху? Я заставила этого мудака страдать, и это главное! Замолчав, она пыталась перевести дыхание, но ничего не выходило. Она злобно смотрела на Карако, пока та не сказала: - Можешь идти. - Когда Минатсуки уже шла к выходу, добавила. - Как остынешь - возвращайся. Мы еще не закончили. От гнева ее глаза налились кровью, и обстановка вокруг нее плыла. Однако даже этот пиздец, происходящий с ней, не помешал ей отыскать нужную ей камеру. Сэнджи никогда не запирал дверь, даже когда ложился спать, поэтому Минатсуки ворвалась к нему без каких-либо преград. - Минатсуки?! Ты что тут... Не успел он договорить, как Минатсуки выдрала из ушей серьги и пустила ветвь греха, связав Сэнджи прямо у его кровати. Захлопнув дверь, она в два шага оказалась рядом с Сэнджи, которого секундой ранее повалила на спину, и уселась на него сверху. - Заткнись нахуй и не шевелись, пока я буду тебя трахать! - прошипела прямо в губы, плетьми задирая его руки над его же головой. - Мне нужен твой член, сейчас же! Она буквально закипала от овладевшей ею злобы. Еще немного, и она разорвет Сэнджи голыми руками. Схватив того за шею, она вцепилась поцелуем в его губы. Минатсуки почувствовала, как он напрягся в этот момент. Отвечать на поцелуй он явно не собирался, однако, по сбившемуся дыханию и вставшему под трусами члену, он вряд ли был намерен отказываться. Оторвавшись, Минатсуки оттолкнулась руками о грудь Сэнджи, чтобы сесть. Ее движения, когда она стала снимать с себя платье, были пропитаны нервозностью и ее паталогической неудовлетворенностью, поэтому это далось с таким трудом. - Отпусти меня, - вдруг произнес Сэнджи. - Че?! - выпалила, прищурив глаз. - Я сказала тебе заткнуться! С лифчиком дело оказалось сложней. Минатсуки никак не могла дрожащими руками разъединить хитросплетенность всех его шнурков и зацепок. - Отпусти, - повторил Сэнджи тем же тоном. На этот раз она все же спросила: - Если я отпущу, то что? Но тот лишь ответил: - Увидишь. Минатсуки открыла была рот, чтобы высказать то, о чем думала, но что-то во взгляде Сэнджи не дало ей этого сделать. Дыхание сбилось еще сильней. Она молча отпустила ветвь греха и, не успев ничего сообразить, была прижата к кровати крепким мужским телом. Сэнджи схватил ее за волосы и потянул изо всех сил, вырывая у Минатсуки крик. - Ты - психованная сука! - прорычал он и сжал волосы еще сильнее. - Какого черта на тебя нашло в этот раз?! Эта встряска подействовала на Минатсуки отрезвляюще, но лишь на несколько секунд. Почти тут же она с прежней злобой посмотрела в глаза Сэнджи и криво оскалилась. - Просто трахни меня, раз не дал это сделать мне самой, - с вызовом бросила Минатсуки и прищурилась. Сэнджи не ответил. Лишь схватившись за цепь на ее руках, натянул ее на какой-то штык над изголовьем кровати. Затем стянул с нее трусы с такой грубостью, которую она от него явно не ожидала. Казалось, что своим поведение она заразила и самого Сэнджи, ведь от его стеснения не осталось и следа. Он не медлил. Резко придвинув Минатсуки к себе за бедра, он тем самым до упора натянул надетую на нее цепь, вызвав этим действием болезненный сдавленный стон. У Минатсуки задрожали руки; да и не только руки - она вся тряслась, словно осиновый лист, от той гаммы чувств, что ей приходилось испытывать. Тем временем Сэнджи действовал без промедления. Спустив свои трусы, он направил член к Минатсуки и вошел одним резким движением. Единственным, что почувствовала Минатсуки - была боль. Но боль спасительная, возвращающая реальность происходящего. Та боль, которую она и ждала, придя к Сэнджи. Он двигался так грубо и так резко, что Минатсуки закусила губу до крови, чтобы не начать кричать в голос. Та сила, с которой он входил в нее и сжимал ее бедра, была невыносимой. Но именно это ей и было нужно сейчас, когда ее психика находилась в пограничном состоянии. Спустя промежуток времени Сэнджи развернул Минатсуки спиной к себе и вошел вновь. Ей казалось, что это длилось вечно. Но в один момент ее тело разорвала сильнейшая дрожь, и она опала на кровать, словно тряпичная кукла, незадолго до оргазма Сэнджи. Последний рывок был настолько жесток, что не вызвал за собой ничего, кроме крика и слез. Когда Сэнджи отстранился, Минатсуки так и продолжала лежать и дрожать, боясь даже пошевелиться. Она лежала, уткнувшись лицом в подушку, поэтому Сэнджи не видел, что она плакала; разве что он мог понять это по легкой дрожи, которая пробирала ее тело. Она не смогла сдержать всхлип, и, видимо, поэтому Сэнджи обеспокоенно спросил: - Минатсуки? Ты что, плачешь?.. - Он на секунду коснулся ее рукой, но затем одернул ее. - Или это очередная твоя шутка? Минатсуки не ответила. Не смогла. Все, на что ей хватало сил, так это лишь на то, чтобы не разрыдаться в голос. Только не перед ним. Только не так. Только не по-настоящему. Она до боли сжала пальцы, впиваясь ногтями в ладони. Она была опустошена настолько, что в какой-то момент перестала осознавать реальность происходящего. Все, что ей хотелось - это просто исчезнуть. Сэнджи вновь взял ее за руку и повернул ее так, чтобы видеть ее лицо. Минатсуки не хотела позволять ему делать это, но в ту секунду, когда он заглянул в ее глаза, он мог понять, что она не врала. Она в принципе не способна на такое сейчас. - Черт... - заторопился Сэнджи, снимая Минатсуки с ее цепей, - Черт, черт, черт! Когда он смог это сделать, он прижал Минатсуки лицом к своей груди и некрепко обнял. Из-за его действий Минатсуки становилось все сложней сдерживаться. Она в любой момент могла заплакать в голос или закричать. Но она лучше сдохнет, чем позволит себе такое. - Какой же я идиот, что поддался на очередную твою провокацию, - неожиданно прошептал Сэнджи. - Сотню раз себе клялся, что этого больше не повториться, и в сотый раз эту клятву нарушаю. Это было последней каплей. - Заткнись... прошу, заткнись... Минатсуки не смогла больше держать все в себе. Она обняла себя за плечи и разрыдалась. Когда Сэнджи крепче прижал ее к себе, Минатсуки стала проваливаться в темноту, пока не поняла, что потеряла сознание.