Чёртово стремление всё знать и всегда быть в курсе… Только оно не позволило спокойно пройти мимо и оставить студентов в покое — сами бы прекрасно разобрались. Уровень шума не превышал нормы, по весне старшекурсники всегда слегка срывались с цепи, но, в принципе, всё обычно оставалось в допустимых рамках. Нет же, стоило услышать среди остальных один конкретный голос, ноги сами понесли к дверям студенческой гостиной, где, судя по звукам, шёл довольно эмоциональный диалог.
Следует отдать должное: большую часть времени Мачкевич не вызывала ни малейшего повода для беспокойства, но ведь система в любой момент может дать сбой и задница этой персоны как магнит начнёт притягивать приключения… Интуиция подсказывала, что сейчас именно такой сбой и происходит.
— То, что у меня по тэ-и стабильный трояк, не значит ровным счётом ничего, — успел услышать он, пока открывал дверь. — Обычные опендюляторы не хуже Тёмных заклинаний работают. Вот например…
Этот вкрадчивый тон был Игорю знаком и означал исключительно сильное раздражение; за подобными высказываниями обычно происходил полёт произвольного нетяжёлого предмета в произвольном направлении, после чего следовали потоки извинений и в его сторону обращались глаза, исполненные вполне искреннего раскаяния.
Действительно, последнее слово прозвучало на фоне электрического треска, сопровождаемого холодным белым светом, словно от вспышки молнии. Игорь поймал себя на порыве вынести дверь с мыслью «какой смертник рискнул обидеть мою…». Он озадаченно попытался додумать формулу «мою — кого?», однако мысль ушла.
— Кажется, кто-то тут забыл, что дуэли вне специально отведённых мест чреваты взысканиями, нарядами и прочими мерами пресечения, — уже в образе Сурового и Грозного Директора шагнул он в комнату, моментально оборвав поднимающийся гогот и улюлюканье.
Почти у самой двери распростёрлось неопознаваемое из-за накрывшего голову подола мантии тело, которое, очевидно, и получило только что разряд Искры Перуна. В нескольких шагах от «тела» замерли два семикурсника из разных групп второй параллели, не то бросившиеся на помощь товарищу, не то желающие поближе исследовать эффект применённого заклинания. Также на бедолагу были устремлены взоры ещё троих семикурсников, которые сидели у большого стола чуть в стороне, обложившись бумагами — должно быть, заварушка оторвала их от приготовления внеклассного задания. На диване в глубине гостиной, закинув ноги на подлокотник, сидела Иванна, одной рукой обнимающая раскрытую книгу и сжимающая в другой волшебную палочку, которой явно только что воспользовалась. Рядом на диване располагался её неизменный сообщник, в соседнем кресле, тоже с книгой, гордо восседала их белобрысая согруппница, лицо которой медленно меняло выражение от оторопелого к злорадному. Подле неё маячила свита в количестве четырёх голов мужеского полу, завершая список участников немой сцены.
Конечно, это никоим разом даже отдалённо не было магической дуэлью. Очевидно, проходящий мимо «пострадавший» как-то заставил взыграть вполне мирный темперамент Мачкевич, за что и не преминул получить на орехи. Присутствующие были эталонно застигнуты врасплох, даже не вскочили на ноги при появлении директора, а ведь это являлось вопиющим нарушением устава.
— Никаких магических дуэлей, профессор, — всё тем же ясным, звенящим сталью голосом нарушила повисшую тишину виновница беспорядка.
В её взгляде различалось бесовское веселье, однозначно дающее понять, что она не только не выпустила пар, но наоборот — только начинает заводиться. Значит, нужно как можно скорее изолировать её от общества: велика опасность, что это на эмпатической почве, а в таком состоянии ей в голову может прийти всё что угодно, и это что угодно она вполне может отчебучить.
— Так точно, профессор, — очнувшийся Назич взлетел с дивана и вытянулся по струнке, всячески демонстрируя лояльность и примерное следование предписаниям.
Примеру первой ласточки последовали все, даже получивший заряд провокатор, но только не чёртова Мачкевич, которая лишь положила ногу на ногу и продолжила почти не мигая таращиться на Игоря.
— Да неужели? — он устрашающе прищурился и сдвинул брови. — Мачкевич, в мой кабинет, немедленно, — скомандовал он. — А с тобой позже поговорим, — уже через плечо бросил он «пострадавшему»; для проформы стоило отправить его в лазарет на проверку, но тратить время на это совершенно не хотелось, да и объективной необходимости не было.
Раздалось выразительное фырканье, звук захлопнувшейся книги, и по мраморным плитам застучали каблуки. Что происходит за спиной, Игорь, конечно, не видел, но, судя по едва различимому звуку профессионально сдерживаемого хихиканья, чёртова Мачкевич как минимум скроила какую-то гримасу в его адрес. Ладно, смиренно симулируем тотальную глухоту.