Дигенис Акрит [Византийская эпическая поэма]

Друг друга побуждали все идти, не унывая,
Не предавались сну они, забыли нерадивость,
110 Стремился каждый превзойти другого в состязанье.
Когда же к крепости они приблизились, Рахабу,
Палатки перед стенами велел эмир поставить
И приказал двум отрокам отправиться в ту крепость
И матери его сказать о том, что сын к ней прибыл.
115 Без промедления приказ исполнили посланцы,
А мать эмира, услыхав подобное известье,
Едва плясать не начала от радости великой.
О том узнали в скорости и родичи другие,
Собрались, приготовились приехавшего встретить.
120 За стены выехали все, приблизились к палаткам,
Пешком навстречу вышел им эмир, обутый в пурпур[127],
И тотчас спешились они, узнали, кто пред ними,
Исполненные радости, слезами заливаясь,—
Ведь счастье слезы нам несет, когда придет в избытке.
125 И обнимали все его, и с ним любовь делили[128],
Собрались все сородичи и мать стояла рядом,
И взяв детей с собой, пришли эмира жены встретить,
Его в объятья заключив, без счета целовали,
И не хотел из них никто от гостя оторваться.
130 Затем в палатку все вошли и по местам расселись,
И обратилась мать к нему с таким увещеваньем:
«Дитя мое сладчайшее, очам моим ты светишь
И душу утешаешь мне в годах моих преклонных,
Источник радости моей, сердечная услада,
135 Поведай мне, дитя, зачем в Романии ты медлил?
С тобой в разлуке и на свет глядеть я не хотела,
На солнце лучезарное, мне жизнь мила не стала.
Да разве знает чудеса Романия такие,
Что рядом совершаются с могилою пророка[129]?
140 Ты помнишь, как ходил туда со мною на молитву,
Как видел чудо дивное, свершившееся ночью:
Хоть света не было нигде, сошло сиянье сверху,
И все вокруг наполнилось тем несказанным светом.
Увидел ты медведей, львов, волков с овечьим стадом,
145 Земные твари всех пород паслись друг с другом вместе,
Никто вреда не причинял малейшего другому,
Но ожидали все они свершения молитвы
И, вот, колена преклонив, немедля удалились.
Неужто чудо большее в Романии ты видел?
150 А разве не у нас платок Неемана[130] хранится, —
Неемана, что управлял народом ассирийским,
За добродетели свои был чуда удостоен?
Как, сын мой, позабыть ты мог о всех родных святынях
И властью пренебречь своей и славою великой?
155 Мы ждали, что близка твоя победа над Египтом[131],
Ты ж создал сам препятствие для собственной удачи
И все утратил, что имел, из-за одной ромейки».
Хотела продолжать она свои увещеванья,
Но юноша прервал ее и так ответил сразу:
160 «О том, что говоришь ты, мать, мне хорошо известно:
До той поры, как свет узрел, за истину считал я
Такое, что достойно лишь погибели и мрака;
Когда ж за лучшее почел всевышний наш владыка,—
А это тот, кто пожелал ради меня быть нищим,
165 И тот, кто бремя слабостей моих понес охотно,—
Меня у зверя выхватить лукавого из пасти
И мне омыться даровал[132] водою возрожденья,
Тогда всю эту болтовню, все сказки я отбросил,
Поистине огонь за них нам вечный уготован,
170 И кара неизбежная заблудших ожидает.
Кто ж в бога верует, в отца всего, что существует,
Творца небес, земли, всего, что от очей сокрыто;
Кто верует в Христа, в того, кто — сын и слово бога,
В Христа, который от отца на свет рожден предвечно,
175 Который, как от света свет, бог истинный, великий;
В того, кто ради нас, людей, спустился вниз на землю
И родился от матери, от девственной Марии,
К спасенью нашему стремясь, распятию подвергся
И похоронен был в гробу, который чтишь ты тоже[133],
180 А после этого воскрес на третий день из мертвых,
Как учат нас свидетельства писания святого;
В того, кто справа от отца на троне восседает,
И чье владычество конца вовеки не увидит;
Кто верит также в дух святой, что все наполнил жизнью,—
185 Ведь, как отца, его я чту, как сына и как слово,
И верю, что крещенье лишь от скверны нас очистит,
И часа жду того, когда все мертвые восстанут.
Когда постигнет грешников законное возмездье,
И будет праведник прощен, согласно обещанью,
190 И век грядущий к нам придет, век жизни бесконечной,—
Так вот, кто в эту троицу уверует святую,
Во имя вечного отца крещение воспримет,
Во имя сына божьего, рожденного предвечно,
Святого духа, наконец, что все одушевляет,
195 Тот не погибнет человек и обретет бессмертье.
Но тот, о мать любимая, кто этого не знает,
В геенне будет огненной терзаться бесконечно,

127

Пешком . . . обутый в пурпур. Τζάγγα, τζάγγια — высокая обувь из красной кожи, носимая византийскими императорами — см. словари Дюканжа и Софоклиса (Е. A. Sophocles. Greek lexicon of the roman and byzantine period, s. v). Ср. схожее место у византийского поэта XIV в. Феодора Продрома (Εκλογή μνημείων της νεωτέρας ελληνικής γλώσσης, έκδ. υπό Δ. Μαυροφρυδου, τ. Α1, Α^ήνησιν, 1866, σελ. 3967·

128

В соответствующем месте Т 505—506 и А 1019—1020 — подражание «Илиаде» (II, 489—490).

129

Мечеть в Медине, где находится могила Мухаммеда (см. прим. I, 103) почитается одной из величайших мусульманских святынь и служит местом паломничества. Здесь отзвук легенд о чудесах, свершающихся будто бы у этой могилы.

130

Платок Неемана... (του Νεεμάν ... το μανδίλιν). Нееман—сирийский военачальник, по преданию исцеленный от проказы пророком Елисеем (IV Книга царств, 5). Реминисценция эта содержится лишь в ГФ. Не»исключена возможность, что в Эдессе хранилась какая-то реликвия, связанная с именем Неемана. Подробнее об этом см. стр. 148—149.

131

Египет был завоеван арабами в 641 г. и входил в состав государства Омейядов, а затем — Аббасидов. В IX в. при Тулунидах (868—905) он становится более самостоятельным, а при Ихшидидах (939—969) достигает полной независимости от Аббасидов и завоевывает сирийские земли. С 969 г. на территории Египта утверждается государство Фатимидов, восстановивших в 970-х годах завоевания в Сирии и соперничавших с сирийской династией Хамданидов. По-видимому, здесь отзвук сирийско-египетских междоусобиц X

132

...И мне омыться даровал... т. е. креститься.

133

...в гробу, который чтишь ты тоже... Имеется в виду «могила Христа» в храме св. гроба господня в Иерусалиме. Мусульмане чтут Христа наравне с библейскими пророками, но не считают его «сыном божьим» и «спасителем».