Дигенис Акрит [Византийская эпическая поэма]

Наполненной стенаньями и скрежетом зубовным».
Такие речи вел эмир и к безупречной вере
200 Надежный путь им указал и матери он молвил:
«Мать! Отправляться мне пора в Романию обратно,
Еще сильней уверовал я в троицу святую:
Ведь все богатства на земле души не стоят нашей,
И если все мы обретем, а душу потеряем,
205 То, право, пользы никакой в тот час для нас не будет,
Когда господь сойдет с небес, чтоб суд вершить над миром,
И всех поставит пред собой, потребовав отчета;
Когда суровый судия возвысит голос грозно
И повелит нам снизойти во пламя преисподней,
210 Туда, где вместе с дьяволом вовеки мы пребудем
За то, что не послушались господних повелений.
Но те, кто веруют в Христа, как в истинного бога,
Заветы чтимые его усердно соблюдают,—
Все воссияют в этот час, подобные светилу,
215 И глас услышат своего властителя благого:
«Придите, унаследуйте, отцом благословенны,
То царствие небесное, что вам я уготовил!»
И жизнь непреходящая начнется для блаженных,—
Ведь справедлив наш судия и воздает, как должно.
220 Коль жизни истинной о, мать, сподобиться желаешь,
От пламени избавиться, от темноты извечной,
Блужданий тщетных избегай и выдумок безумных,
Уверуй в бога — этот бог в трех лицах существует
И в нераздельной чистоте своей единосущной.
225 Родного сына слушайся, иди со мною вместе,
И сделаться отцом твоим смогу в святом я духе,
Крещеную приму тебя — на свет ты вновь родишься».
Такими были их слова, и мать не отказалась
Благочестивым следовать увещеваньям сына,
230 И словно добрая земля, воспринявшая семя,
Вняла она его речам и так провозгласила:
«Благодарю тебя, дитя, поверила я в бога,
Что существует в троице; в Романию с тобою
Пойду теперь крещеная и чистая от скверны,
235 И благодарная за свет, дарованный мне сыном».
Стояли рядом родичи, эмира окружая,—
Собрались вместе с матерью толпой они великой,—
И все[134] вскричали, как один, в Христа исполнясь веры:
«В Романию отправиться желаем вместе с вами,
240 Хотим крещение принять, достигнуть вечной жизни!»
Был в изумлении эмир при виде их усердья
И молвил: «Славься, господи, владыка милосердный!
Не хочешь ты, чтоб грешники скончались в заблужденье,
Но сострадаешь им и ждешь, когда к тебе вернутся,
245 Удела удостоятся в твоем великом царстве».
И захватили все с собой несметные богатства
И вместе выступили в путь, в Романию направясь.
Когда же Каппадокии земель они достигли,
То отрокам сказал эмир, прося помочь советом:
250 «Мне, воины достойные, такая мысль явилась:
Пусть впереди поеду я, неся благие вести[135].
Коль будет впереди другой — услышу нареканья,
Упреки в нерадивости услышу от любимой».
И воины одобрили желание эмира,—
255 Ведь справедливо, чтоб любви исполнились стремленья.
И вот намеренье свое он тщательно обдумал,
Переоделся сразу же и взял ромеев платье:
Из шелка чудный плащ надел фиалковый и белый[136],
Весь грифами украшенный[137] и золотом сверкавший;
260 И светлый головной платок, бесценный, златотканный;
Гнедого мула оседлал со звездочкою белой[138],
Трех отроков он отобрал, с собою взял в дорогу,
Вперед, как птица, полетел, достиг родного дома
И полным счастья голосом вскричал нетерпеливо:
265 «Голубка нежная моя, перед тобой твой сокол!
Прими же и утешь его — с чужбины он вернулся!»
Служанки выглянули тут, нежданный голос слыша
И видя: у окна — эмир, воскликнули: «О счастье!
Будь рада, наша госпожа,— то господин явился!»
270 Но не осмелилась она поверить в эту новость,—
Ведь тот, кто неожиданно желанного достигнет,
Считает сновиденьем все от радости чрезмерной.
Служанкам стала возражать: «Привиделось вам это»,
Хотела продолжать она, объятая неверьем,
275 Как вдруг увидела — рупруг подходит долгожданный.
Сознанья чуть не потеряв[139], в великом потрясенье,
Его в объятья заключив, обвив руками шею,
Лишилась голоса она и слез не проливала.
Да и эмир, увидясь с ней, не мог владеть собою
280 И обцял страстно девушку, к груди ее прижавши.
Часами оставались так, сплетенные друг с другом,
И если б стратигисса их водой не оживила,
На землю пали бы они, лишенные сознанья.
Нередко так случается из-за любви чрезмерной,
285 И смертью неожиданной грозит избыток счастья,—
Так и они злой участи едва не претерпели.
С трудом великим оторвать смогли их друг от друга,
И поцелуями эмир покрыл глаза любимой,
И снова обнял ласково и спрашивал счастливый:
290 «Как, нежная ты телочка[140], живешь, о свет мой сладкий?
Как ты живешь, душа моя, мое ты утешенье,
Голубка нежная моя, кустарник мой прекрасный,
И как цветок твой дорогой — как сын живет наш милый?»
А девушка еще сильней любовью воспылала,
295 И сладким голосом своим ответила эмиру:
«Со мной, надежда ты моя, отрада в этой жизни,
Опора моя славная, души моей услада!
Благополучие у нас царит по доле бога,
И милостью всевышнего мы обрели друг друга.
300 Теперь и ты, владыка мой, мне о себе поведай»,
«Все хорошо,— сказал эмир,— Христос наш милосерден,
И сердце матери моей наполнил выршим светом
И родичей моцх сердца и светоч указал им:
Божественного знания — увидите их скоро».
305 И на руки дитя свое любимое он поднял
И мальчику сказал слова, идущие от сердца:
«Когда, прекрасный сокол мой, расправишь свои крылья,
За куропаткой полетишь, разбойников[141] осилишь?»
Такие сыну своему эмир слова промолвил.
310 А между тем узнали все о славном возвращенье
И побежали по домам, неся благие вести.
Не описать их радости, нет слов о ней поведать,—
Собрались в хоровод они, пустились в пляс веселый;
А скоро к прежней радости прибавилась другая[142]:
315 Пришел посланец, возвестив, что мать эмира близко;
Без промедленья весь народ — и жены и мужчины
Навстречу выступили ей со стратигиссой вместе,
И неспособен был никто пересчитать встречавших.
Такое чудо дивное творит любовь святая,—
320 Кого не поразит она, не ввергнет в изумленье?
И как постигнуть мощь ее, которая сумела
Сплотить иноплеменников, в одной свела их вере?
Прибывших встретили они и спешились немедля,
Друг друга стали узнавать, расспрашивать усердно:
325 Невестка — про свекровь свою, про всех родных спросила,
А та от радости родных невестки обнимала;
Их кони ржали весело и радовались с ними,
И радость всех наполнила еще сильнее прежней.
И вот вступили в дом[143] они, отпраздновали свадьбу,
330 Над матерью свершил эмир святой обряд крещенья
И от купели воспринял рожденную вторично;
Затем сородичей крестил, пришедших вместе с нею[144],
И сделался для всех родных отцом в святом он духе.
И ликованье общее еще сильнее стало:
335 Был счастлив сын глядеть на мать, исполненную веры,
И радовалась мать сама, гордясь любимым сыном.
Покои выделил тогда эмир в своем жилище
И предоставил их родным, чтоб жили они рядом.
А Дигенис Акрит меж тем все старше становился,
340 От бога получил он в дар невиданную доблесть,
И кто ни видел мальчика, не мог не изумляться —
Дивился мудрости его, отваге благородной,
И слава разнеслась о нем великая по свету[145].