Дигенис Акрит [Византийская эпическая поэма]

Благодарим всевышнего, что шлет тебе поддержку.
Внемли желанью нашему — предстань пред нашим взором
И за дела свои прими достойную награду.
985 Итак, иди к нам с радостью, не зная колебаний,
Не бойся, что подвергнешься опасности нежданной».
Прочел посланье Дигенис, ответ такой отправил:
«Слугою я ничтожнейшим твоей останусь власти,—
Пусть и не будет доли мне в твоих благодеяньях.
990 Какому же из дел моих дивишься ты, владыка?
Ведь робок и смиренен я, и нет во мне отваги.
Но все возможно совершить по милости господней,
И если своего слугу ты захотел увидеть,
Сюда скорее приходи, и у реки Евфрата
995 Желанье сбудется твое, владыка мой священный.
Не думай, будто не хочу перед тобой явиться,
Но знаю — есть в твоих войсках неопытные люди;
Неподобающую речь могу от них услышать,
И меньше станет слуг твоих.— не сомневайся в этом,—
1000 Нередко ждет ведь молодых такой удел, владыка».
За словом слово прочитал посланье император
И скромной речи отрока немало подивился,
И рад был, что высокую его отвагу понял.
Желая видеть юношу во что бы то ни стало,
1005 С собою сотню воинов он захватил в дорогу
И копьеносцев несколько и выступил к Евфрату,
А слугам строго повелел, чтоб ни единым словом
Никто не вздумал нанести Акриту оскорбленье.
И вот заметили его посты сторожевые,
1010 Известье быстро принесли, что император близко
От Дигениса славного, чудесного Акрита.
И Дигенис тогда один навстречу гостю вышел
И низко голову склонил в почтительном поклоне,
Промолвил: «Здравствуй, господин, от бога власть ты принял,
1015 Из-за нечестия племен[319] над всеми воцарился!
Случиться как могло со мной, что всей земли владыка
Изволил появиться здесь передо мной, ничтожным?»
Был император поражен, когда его увидел,
И вот, достоинством своим пренебрегая царским,
1020 Сошел он с трона, радуясь, открыл ему объятья
И целовать героя стал, дивясь его сложенью,
Избытку красоты его, никем не превзойденной.
«Дитя,— сказал он,— дел твоих свидетельство я вижу,
Поистине, весь облик твой — отваги подтвержденье.
1025 О если бы четырех, как ты, Романия имела!
Проси, что хочешь у меня, без всякого стесненья
И, что угодно, забирай из моего ты царства!»
«Всем управляй, владыка мой,— ему ответил отрок,—
А для меня достаточно любви твоей высокой.
1030 Несправедливо брать дары, дарить — намного лучше,
И без того на воинов ты тратишься безмерно[320].
Лишь вот о чем[321] прошу тебя, прославленный владыка:
Имей любовь к покорности и состраданье к бедным,
Коль терпит[322] беды подданный — спасай от беззаконий,
1035 Коль согрешит невольно он — даруй свое прощенье,
Не поддавайся клевете, оставь несправедливость,
Грозою будь еретиков, опорой православных,—
То высшей справедливости оружие, владыка,
Оружьем этим всех врагов ты одолеть сумеешь.
1040 И знай, владеть и царствовать — от силы не зависит:
То бога одного лишь дар, всевышнего десница.
А я, из всех ничтожнейший, твоей дарую власти
Ту дань, что приносили мы Иконию[323] доселе,—
Вернешь наперекор врагам сполна богатства эти
1045 И позабудешь, господин, подобную заботу
Ты прежде, чем душа моя от тела отделится».
И счастлив император был, слова его услышав,
И так сказал: «О юноша, чудесный, несравненный,
Моею царственностью ты патрикием[324] назначен,
1050 Владенья деда[325] твоего я все тебе дарую
И на границах управлять предоставляю право.
Скреплю пожалованья все надежно хрисовулом[326]
И царские одежды дам тебе я дорогие».
Лишь услыхал то юноша[327], приказ немедля отдал,
1055 Чтоб привели к нему коня стреноженного слугй.
Неукрощенный был тот конь, не знал он господина,
И слугам Дигенис сказал: «Бежать его пустите».
Одежды полы[328] накрепко за пояс свой заправил
И за животным бросился, стремясь его настигнуть.
1060 На расстоянье небольшом схватил коня за гриву;
И повернулся конь тогда назад, огромный, дикий,
Лягался он и громко ржал[329], и убежать стремился,
Но перед императором тот юноша[330] отважный
Поверг коня и на земле оставил распростертым,
1065 И небывалым зрелищем поражены все были.
Назад герой направился, но лев из рощи вышел[331],
И все, стоявшие вблизи, перепугались сильно,—
Немало ведь свирепых львов в той местности встречалось;
И в страхе император сам искал спасенья в бегстве.
1070 А Дигенис напал на льва, не медля ни минуты,
За лапу заднюю его схватил рукой умело,
Тряхнул с великой силою, поверг на землю зверя
И окружавшим показал[332], что лев лишился жизни.
Затем он поднял хищника рукою, словно зайца[333],
1075 И императору поднес, сказав: «Прими добычу!
Тебе в подарок твой слуга поймал ее, владыка».
И были все потрясены, охваченные страхом,
Сверхчеловеческую мощь увидев Дигениса;
И император сам тогда, воздев высоко руки,
1080 Промолвил: «Славься наш господь, все сущее создавший!
Ведь счастье даровал ты мне узреть такого мужа,
Что в поколенье нынешнем всех превзошел отвагой».
И взять ту шкуру львиную велел своим он слугам,
И много обещаний дал чудесному герою;
1085 Друг друга обняли они, отправились обратно:
Назад к войскам[334] вернулся царь, а юноша —к любимой.
И с той поры по всей земле молва пошла об этом,
И все назвали юношу Василием Акритом,—
Ведь на границах[335] правил он, согласно хрисовулу.
1090 Однако прекратить пора повествованье наше,
Историю дальнейшую другой оставим книге.
Ведь говорит наставник мой[336] о том, что многословье,
Когда бы ни пришло оно,— всегда враждебно слуху.