Преподаватели покачали головами. Это был один из самых тихих педсоветов, которые они провели за всё время работы Северуса в Хогвартсе. Ему было неудобно руководить всем этим, но Дамблдор оставил его за главного: похоже, он оказался единственным деканом, ещё способным организовать работу школы после смерти Лонгботтома.
Он упрекнул себя за этот эвфемизм. После убийства Лонгботтома.
— Тогда, думаю, мы можем отложить всё до завтрашнего утра? У меня сегодня много дел, и я уверен, что у всех вас тоже, — закончил он устало: четырёх часов сна было просто недостаточно.
— Северус, на пару слов… — попросил Люпин, когда остальные вышли.
— Что, Люпин? — Северус был слишком утомлён, чтобы, по обыкновению, съязвить.
— Ко мне обратились трое гриффиндорцев, у них есть опасения по поводу одного из сокурсников. Я попросил их встретиться со мной в моём кабинете перед обедом. Учитывая, что я их совсем не знаю…
— Полагаю, это правильно, — Северус тяжело вздохнул, — хотя не думаю, что гриффиндорцы станут откровенничать со мной. Кто из студентов к тебе подошёл? — Северус подумал, не попросить ли Поппи поговорить с ними. Но нет, он был исполняющим обязанности директора, и этот разговор, увы, его обязанность.
— Гермиона Грейнджер, — назвал Люпин первое имя.
— Кто бы сомневался, — пробормотал Северус, не удержавшись и закатив глаза.
— Фред Уизли и Джордж Уизли, — закончил Люпин, игнорируя Северуса.
А это было уже интересно.
— Кто тот студент, о котором они беспокоятся? — спросил Северус.
— Они не сказали. Думаю, они боятся, что их друг попал в беду, — ответил Люпин.
Северус задумался, кто бы это мог быть. Возможно, Джордан? Или одна из девочек в спальне Грейнджер? Он мысленно перебрал всех студентов, у которых, по его мнению, могло быть что-то общее с Грейнджер и Уизли. Все они были из приличных семей…
Эта мысль заставила его похолодеть. Лонгботтомы были не просто «приличной» семьёй, они считались самыми достойными в волшебном мире.
— Хорошо, Люпин, идём, — коротко сказал Северус.
— Это не первый случай, когда в Хогвартсе не замечают жестокого обращения с детьми, — задумчиво вздохнул Люпин, пока они шли к его кабинету.
Северус почувствовал, как внутри всё заледенело. Она же никогда не предала бы его доверия?
— Что ты имеешь в виду? — спросил он низким опасным голосом, положив руку на палочку, готовый в случае необходимости довести Люпина обливиейтом до полного идиотизма.
— Да ладно тебе, Северус, — ответил Люпин, явно не заметив ярости Снейпа. — Ты же знал Блэков, дружил с Регулусом. Уверен, ты слышал об их отце, — Люпин содрогнулся, — и о матери.
— Да, слышал, — Северус расслабился, мысленно извиняясь перед духом Лили за то, что так плохо о ней подумал.
— Я всегда думал, что именно это и довело Сириуса до крайности. Интересно, было ли присоединение к Волдеморту попыткой получить одобрение родителей? Способом с честью вернуться в семью Блэков? — Люпин, казалось, забыл, с кем разговаривает. — Иначе я не могу представить, почему он сделал то, что сделал.
— У нас есть более насущные проблемы, — Северус был обязан выслушать студентов Гриффиндора, но будь он проклят, если станет психологом для волка.
— Да, конечно, — Люпин встряхнулся.
Трое студентов ждали внутри кабинета защиты от тёмных искусств. На лице Грейнджер промелькнуло выражение полной паники, когда она увидела, кто пришёл с Люпином. Хотя близнецы казались более крепкими, им было лишь слегка не по себе.
Люпин трансфигурировал стол, пригласил всех сесть, полагая (и справедливо), что его собственный кабинет будет слишком мал, и взмахом палочки закрыл дверь.
— Вы что-то хотели нам рассказать? — Северус сел, стараясь выглядеть менее пугающим, и выругался про себя: он не хотел, чтобы его слова прозвучали так отрывисто.
— Гм… видите ли, сэр… — начала Грейнджер, нервно ёрзая, — я хотела сказать вам, что… ну, я не уверена, но у него так много общего с Невиллом, что я подумала… Каждый раз, когда рукав его мантии задирается, становятся видны точно такие же отметины, и я уже давно беспокоюсь об этом… он тоже никогда не ездит домой на каникулы, и его плохо кормят… — её глаза наполнились слезами, и она замолчала, пытаясь взять себя в руки.
Северус закрыл глаза: не стоило кричать на девочку, как бы ему этого ни хотелось. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он открыл глаза и сосредоточился на близнецах Уизли.
— Может быть, вы, джентльмены, просветите меня, кого имеет в виду мисс Грейнджер?
Один из мальчиков (Северус бросил попытки отличить их друг от друга три года назад) глубоко вздохнул.
— Гарри, — сказал он.
— Прошу прощения? — Северус в недоумении уставился на мальчишек, пытаясь отыскать хотя бы намёк на то, что те шутят, и не видел ничего, что их обычно выдавало: ни приподнятых уголков рта, ни нервной возни с палочками. А ещё на их лицах не было невозмутимого выражения, с каким обычно скрывают чувства. Все трое выглядели обеспокоенными, грустными и смертельно серьёзными.
Но это было безумием.
— Поттер? — требовательно уточнил Северус. — Он что, ныл, что его магловские родственники недостойны присутствия знаменитого Гарри Поттера?
Грейнджер вздрогнула и съёжилась от его тона, но близнецы возмутились.
— Гарри никогда не говорил о своих родственниках, — категорично заявил один из них.
— Но в прошлом году мы вытащили его из комнаты, — подхватил другой. — Они поставили решётки на окно и заперли его в комнате на сотню замков. В двери была лазейка для кошки, и они морили его голодом.
Люпин открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Северус свирепым взглядом заставил его молчать.
— Что значит «морили его голодом»? — медленно спросил Северус.
— Это значит банка магловского супа раз в день, которую он делил между собой и своей совой, — решительно сказал один из мальчиков. — Он сказал нам об этом, когда мы забрали его.
— Правда, после этого он заткнулся, — вмешался другой. — Как будто спохватился, что сказал слишком много.
— А когда он в этом году сел в поезд, я обняла его, и он вскрикнул. Я думаю, они действительно причинили ему боль, — вставила Гермиона, которая наконец-то смогла говорить без слёз.
— Знаете, для маглов в неблагополучных районах нет ничего необычного в том, чтобы устанавливать решётки на окнах для защиты, — вмешался Люпин. — У них нет ни охранных чар, ни заклинаний, — он говорил почти умоляюще.
— Но только не на одном окне, профессор Люпин, — возразила Гермиона, — и не в спальне наверху. Её нельзя было открыть изнутри. Если бы случился пожар, он не смог бы выбраться.
Северус усмехнулся:
— В простом, не магическом огне мог погибнуть лишь действительно слабый волшебник.
— Да, но маглы этого не знают, не так ли? — сказал один из Уизли и кивнул на Гермиону. — Она сказала нам, что у них есть всевозможные правила для помещений, потому что они боятся попасть в ловушку при пожаре.
— А где же ещё один мистер Уизли? — спросил Северус. — Ему наверняка есть что сказать?
— Он отвлекает Гарри, — Гермиона залилась краской. — Гарри придёт в ярость, если узнает, что мы здесь…
Она не добавила «разговариваем с вами», но Северус словно услышал повисшие в воздухе слова.
— Благодарю вас за информацию, мисс Грейнджер, мистер Уизли и мистер Уизли. Не могли бы вы изложить свои наблюдения в письменном виде?
Если это была шутка или розыгрыш, Северус хотел получить от студентов собственноручное документальное подтверждение.
— Да, сэр.
Все они казались гораздо более сговорчивыми, чем должны быть шутники.
— Отдадите свои соображения профессору Люпину, — Северус наколдовал перья и пергамент для всех троих. — Будьте уверены, их рассмотрят.
Северус встал.
— У меня сегодня много дел. Не стоит упоминать об этом разговоре мистеру Поттеру. Я тоже не скажу, — он подумал, что они будут более откровенными, если позволить им действовать анонимно.