— Ну, если уж совсем для «чайников», — Эдик одарил присутствующих улыбкой. — Это потайная комната с отдельным выходом. Если влезть в комп через сеть или, как я, взломав винчестер, то на диске ничего интересного не найдешь. Типовой «Линукс», переписка с друзьями, пара курсовиков, фотоальбом и прочие невинные мелочи. А за трехуровневой системой защиты находится еще один фрагмент жесткого диска. Фактически, это еще один смонтированный диск, «Линукс» такое позволяет. Не поняли? Ладно, неважно. Кстати, если нет возможности осмотреть «железо», как сделал я, подлинного объема винчестера никак не узнать. Диск разбит на фрагменты, и при запросе высвечивается та конфигурация, которую ты хочешь показать. В данном случае мы фактически имеем винт на четыре гигабайта, а при запросе показывает только полтора. Почти два «гига» — закрытый фрагмент. И работает он как отдельный компьютер. Вот на нем может быть все, хоть программа по расчету полета баллистической ракеты. Как ни долбись через Сеть, никаких следов расчетов в компьютере не найдешь.
— И нечто подобное в машине есть? — спросил Костя, еле успевая делать заметки в блокноте.
— Еще не знаю. Крэкать надо. Да, кстати, еще одна фишка. В Сеть можно выходить по двум независимым каналам, как с двух разных машин. И никто это не установит.
— Зачем ей это?
— Он же сказал — как подставной счет. Можно подумать, ты не знаешь, что такое «черная бухгалтерия», — вставил Алексей. — Крути-верти, что хочешь, а потом сотри программу — и концов не найдешь.
— Умница! — похвалил его Эдик. Занес руку над клавиатурой. — Ну что, крэкнем, помолясь?
— Погоди. — Костя покусал губу. — Чем рискуем?
— Почти ничем, — пожал плечами Эдик. — Даже если там какая-нибудь «бомба», в чем я сомневаюсь, полностью стереть информацию невозможно.
— А если там все-таки какая нибудь подлянка… — с сомнением начал Костя.
— Да не заморочивайся ты на ерунде! — нетерпеливо перебил его Эдик. — Есть там «бомба» или нет, не твоя проблема. Ну не получим целиком, я тебе все потом по фрагментам соберу. Не все, конечно, но общую картину восстановлю. Короче, фирма гарантирует клиентам стопроцентное удовлетворение.
Костя, ища поддержки, посмотрел на Алексея.
— Ботаники, когда найдете, кого ловить, дайте знать. — Он поднялся на ноги, с неудовольствием ощутив странную немоту в мышцах. Будто отекли после серьезной пивной пьянки. — Я на кухню. Костя, с твоего разрешения я в холодильник загляну? Какой-нибудь безалкогольный вещдок на себя оформлю. А то этот гад всю воду вылакал и не поделился.
— С чего это у тебя трубы горят? — поинтересовался Костя, хитро прищурившись.
— От предвкушения, — огрызнулся Алексей. — Вы тут намудрите всласть, а мне потом две недели, высунув язык, бегать. — Уже стоя на пороге, он добавил, показав Косте кулак:
— Только скажи что-нибудь про разделение труда, умник!
— И в мыслях не было, — хохотнул Костя.
Судя по содержимому холодильника, питалась Ирина Одинцова, как райская птичка — по крошке в день и исключительно деликатесами. А пила какую-то гадость.
Леша с брезгливостью посмотрел на батарею бутылочек с силуэтом бегуна. Стоила каждая, как три бутылки пива, но худшей гадости не придумаешь. Один раз — больше запивать было нечем — он хлебнул этого «энергетического» напитка. Но никакого прилива энергии, вопреки утверждению рекламы, не ощутил. Во рту потом долго стоял вкус средства для мытья унитазов и прогорклых апельсинов.
«Может, у молодняка со вкусовыми рецепторами проблема? — подумал он. — Хотя нет. Пиво, вроде бы, тоже сосут. Черт, кто их поймет?»
Он взял с полки пакет апельсинового сока. Понюхал. Сок, оказалось, прокис с неделю назад.
— Дегенераты! — проворчал Алексей и захлопнул холодильник.
Налил в кружку воды из крана. Встал у открытого окна. Пришлось притиснуться плечом к углу проема, половину площади кухни занимал стол. На белой столешнице остались черные пятнышки, словно зверушка наследила лапками. На самом деле — дактилоскопист поработал. Из суеверия Алексей и не стал садиться за стол.
За окном в послеобеденном зное спал двор. Идиллию московской сиесты нарушала суета на заднем крыльце почты. Под понукание грудастой тетки двое грузчиков вяло сгружали бумажные мешки. Грузчики, даже с такого расстояния было заметно, были приезжими со Средней Азии.
Алексей машинально запомнил бортовые номера их пикапа.
В памяти всплыли другие цифры. Увиденные в странном бредовом полусне-полуобмороке.
— Да, кстати, это мысль! — прошептал он в кружку. — Пробьем-ка мы номерок.
Оглянулся. На стене висел телефон. Трубка тоже в черных пятнышках дактилоскопического порошка.
Он уже было потянулся к телефону, как оконное стекло вдруг сделалось матовым, будто на улицу обрушился лондонский туман, и начало быстро тускнеть, пока не превратилось в иссиня-черную непрозрачную пленку. Мгла покачнулась и поползла к глазам. Алексей покачнулся, вмиг ослепленный, попытался вцепиться в стол, но почувствовал, что летит спиной вперед в гулкую темноту…
…Джип затормозил в глухом переулке. Слева — глухая стена завода, справа — выселенный дом. С пассажирского места ловко выскочил человек. Смазал взглядом окрестности. Дал знак водителю. Вдвоем они сноровисто и почти синхронно заменили номера спереди и сзади.
Камера медленно наехала на задний бампер и крупно показала номер: М 239 УД 77.
Отлетала вверх, обогнула машину и прилипла к лобовому стеклу.
В кабине на заднем сиденье, зажатый между двумя здоровяками, сидел молодой человек с длинными растрепанными волосами. На бледном, безвольно смазанном лице жила только улыбка. Кривая и дерганая, как наполовину раздавленный дождевой червь. С сизых губ тонкой ниточкой сочилась слюна…
В голове вразнобой били колокола. Тугая, упругая боль пучила виски. Белесый туман медленно рассеялся, и Алексей обнаружил себя стоящим посредине кухни. Правую ладонь жутко жгло. Он с трудом разжал пальцы, и на пол посыпались глиняные черепки. Он посмотрел сначала на скрюченные судорогой пальцы, потом на осколки кружки на полу.
«У мастера спорта по дзюдо хватка должна быть, но не настолько же, — заторможено подумал Алексей. — Такой кружкой башку пробить можно. А я ее — крэк-с!»
— Ты что там за шум, Леха? — услышал он как издалека голос Кости.
— Да я это… Кружку коцнул!
Костя невнятно выругался.
— Иди сюда, слоняра! — скомандовал он.
Алексей на вялых ногах поплелся в комнату. Добрел до дивана и тяжело плюхнулся на подушки.
Компьютер, судя по всему, ответил Эдику взаимностью. Из принтера, покорно шелестя, выползали листы бумаги. Костя вытащил нижний, протянул Леше.
— Держи. Пробей всех по списку.
Пока Леша, с трудом наведя резкость, прополз взглядом до середины столбика с фамилиями, кличками и адресами, Костя расписался на бланке и бросил на диван рядом с Лешей.
— Поручение на снятие показаний, — пояснил он. — Чтобы все под протокол. Это очень важно.
— К чему такая спешка?
Костя поманил его пальцем. Нехотя Алексей поднялся. Встал, опершись на спинку кресла. Эдик закинул голову и подмигнул.
— Ты-то что веселишься, Сынуля! — Леша вернул его голову в исходное положение.
— Покажи ему, — распорядился Костя. Голос его был абсолютно ледяным.
Эдик быстро пощелкал клавишами.
На мониторе всплыла фотография. Труп на лестничной клетке. Мужчина лет тридцати. В пальто.
— Эдик говорит, снимали цифровиком, — прокомментировал Костя.
— Фуфло, всего полтора мегапиксела, — кивнул проплешиной Эдик.
Костя достал из коробки с вещдоками мобильный телефон «самсунг».
— В этом навороченном мобильнике есть фотокамера. Эдик берется установить, не ею ли снимали.
— Попозже, попозже, — пробормотал Эдик, чуть отодвигая кресло.
Алексей отстранился и едва не потерял равновесие.
— Да не елозь, ты! — Он шлепнул Эдика по плечу.
И сразу же пришлось вцепиться в плечо Сынули, да так, что тот жалобно пискнул.