P.S. Согласись, что магия — это кибернетика плюс психология. И не забывай смотреть на звезды!»
Подписи нет.
Ронин поднимает глаза.
Зрачок ствола смотрит прямо в лоб.
Эш стоит в недосягаемости, крохотный браунинг держит двумя руками. И улыбается облизывающейся улыбкой кошки, отрезавшей мышке путь к норке. Правый глаз прищурен. В левом, прицельном, плавает красная медузка.
Ронин не опускает взгляд. Ждет.
Улыбка гаснет на лице Эш.
— Зря ты это сделал, Ронин. Я теперь все-все помню. Откровенно говоря, погано, но попробую как-то с этим прожить. Быть дигиталом я согласна. Но я больше не хочу убивать.
— Все равно ты будешь убивать, — разлепив плотно сжатые губы, произносит Ронин. — В этой игре правило одно: хочешь жить — убей.
— Я больше не играю. Ни какой Сисадмин, ни Хантер, ни ты, даже сам Хозяин игры не влезут больше мне в мозг и не прикажут убивать.
Что-то происходит со зрением, стены выгибаются и сворачиваются, превращая комнату в длинный темный тоннель, в самом конце которого едва различима в круге света фигурка женщины.
Ронин слышит, как его низкий голос заполняет собой гулкую пустоту тоннеля, и вторя словам утробно вибрируют стены:
— Ты будешь убивать, чтобы остаться свободной.
— Нет! — слабое эхо в ответ.
— Да. Сейчас ты впервые хочешь убить сама, без приказа. И отныне так будет всегда: хочешь — стреляй, хочешь жить свободной — убей.
Свернутое в трубу пространство хлопком разворачивается, стены, пол и потолок прилипают на положенные им места.
Эш судорожно дышит, не в силах пошевелиться. Ствол начинает чуть заметно дрожать.
Ронин с резиновой улыбкой на губах ждет, когда ее руки, сжимающие пистолет, безвольно опадут вниз.
Он отчетливо видит ровное зелено-голубое свечение, обволакивающее фигурку Эш.
— С возвращением в игру! — шепчет Ронин.
Глава семнадцатая
Loading new mission, please, wait!
Оказалось, у Эш при всей ее кажущейся беззаботной и тотальной маргинальности внутри жила крепкая, как справная подпруга, хозяйственная жилка. Оценив изобилие рублевой и долларовой наличности у Алексея, она решила создать «неприкосновенный запас» на случай ухода в глубокое подполье, что по ее разумению предполагало забаррикадироваться в квартире, залечь на страстно пружинном двуспальном матрасе и совершать короткие перебежки к холодильнику и обратно.
Так как у Эш в холодильнике было, как на зимовье в Арктике, много льда и чуть-чуть консервов, пришлось совершить набег на супермаркет, торговавший всем подряд по относительно низким ценам.
Эш, окинув торговый зал взором полководца, объявила:
— Пожалуй, сначала позаботимся о душе.
В перечень необходимого и жизненно важного в качестве духовной пищи были включены си-ди со всеми фильмами Такеши Китано, романы обоих Мураками, альбом Бредслея и… коробка презервативов «Sico».
На вопрос, зачем в таком наборе «Sico», да еще в таких количествах, Алексей получил ответ, что лучше умереть от пули, чем от СПИДа. Вопрос о количестве был уничтожен встречным вопросом: «А чем еще настоящий мужчина должен заниматься в ожидании пули?» Спорить Алексей, по вполне понятным причинам, не стал.
— Как выражается один мой знакомый, это активная защита для активных людей, — добила Эш и водрузила коробку «Sico» поверх покупок.
Загрузившись товаром для ума и сердца, отправились за съестным.
Алексей следовал за Эш по торговому залу, выписывая шумахерские повороты тележкой. Модернизированная проволочная авоська принимала в свое объемное нутро все новые и новые упаковки. Эш со стороны смотрелась удачливой охотницей за брачным счастьем, решившей откормить заарканенного живьем иноходца. Выбирала продукты подчеркнуто долго и привередливо, подолгу проводя в уме сложные арифметические действия с ценой, массой и калорийностью.
Говоря языком рекламы, самого себя Алексей позиционировал молодым бизнесменом, спонсирующим отпускную пассию остатками отпускных фондов. Внешний вид обязывал.
Он несколько раз ловил свое отражение в зеркале: подтянутый, раскованный, загорелый. Над созданием нового имиджа Алексея потрудилась Эш, не забыв и о себе, естественно. В ее доме находился бутик, чьи вешалки и полки изрядно опустели после их визита, а как выразилась Эш, «позорный прикид» Алексея прямиком отправился в бутик для бомжей — в мусорный контейнер.