Мы подошли к двери, и я постучал.
– На ужин с группой мы уже опоздали, – заметил Джимми.
– Ерунда. Зато если приедем с дихроей…
Лязг засова оборвал меня на полуслове. В следующий миг дверь открылась, и я увидел на пороге женщину лет шестидесяти. Лицо ее, в котором причудливым образом сплелись азиатские и европеоидные черты, показалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где видел его прежде.
Женщина с немного растерянной улыбкой что-то произнесла.
– Она говорит, что лавка уже закрыта, просит прийти завтра, – перевел Джимми.
– Скажи ей, что мы ищем дихрою и завтра прийти уже не сможем, так как утром улетаем в Москву, – попросил я.
Гид кивнул и перевел женщине мой ответ. Выслушав его, женщина немало удивилась и, окинув меня взглядом, сказала что-то еще.
– Она говорит, что мы можем войти и подождать внизу, пока она сходит за дихроей.
– Хорошо, – памятуя о прошлых разочарованиях, сдержанно ответил я и первым шагнул через порог.
К моему удивлению, внутри оказалась не аптека с лечебными травами, а антикварная лавка с прилавком и кассовым аппаратом, а также стеллажами в центре; стены были увешаны различными статуэтками, картинами, масками и прочими колоритными тибетскими вещицами. С интересом рассматривая старинные предметы, я думал лишь об одном:
«Откуда здесь взяться дихрое?»
Женщина, сказав, что скоро вернется, отправилась на второй этаж.
– Что думаешь? – проводив ее взглядом, спросил Джимми.
– Пока даже не знаю, что сказать, – признался я. – Помнишь тот чайный магазин, где меня напоили отваром из карликовой розы, сказав, что это – дихроя? А тут вообще – антикварная лавка…
Скрип половиц и женские голоса привлекли наше внимание к лестнице. Повернувшись, мы увидели, что хозяйка спускается вниз вместе с красивой девушкой лет двадцати пяти в национальном тибетском платье. Подойдя к нам, девушка что-то сказала, но я просто стоял и рассматривал ее лицо.
«До чего похожа…»
– Она спрашивает, зачем ты ее искал, – неуверенно перевел Джимми.
– Ее? – не понял я.
– Дихроя – это она, Макс. Ее так зовут.
Тут я растерялся окончательно, и девушка, видя мое недоумение, сказала еще что-то.
– Говорит, что, раз ты из России, может, это ее тетя Дарина, живущая в Санкт-Петербурге, попросила тебя что-то передать?
«Дарина!»
В памяти сразу всплыл тот день – десятое сентября, тибетологические чтения в институте восточных рукописей и дама, давшая мне визитку Андрея.
«Выходит, Дихроя – племянница Дарины? Тогда понятно, почему лицо матери, впустившей нас в лавку, показалось мне таким знакомым…»
Я буквально в нескольких предложениях рассказал, что искал вовсе не девушку, а цветок с таким названием. Когда Джимми перевел мой ответ, Дихроя рассмеялась.
– Говорит, тот монах-отшельник жил с ними по соседству, – сказал гид. – Поэтому, видимо, и назвал этот адрес.
Мы поговорили какое-то время, и я между делом поинтересовался, знакома ли им фамилия Цыбиков, но ответ получил отрицательный. Зато выяснилось, что Дихроей девушку назвали в честь бабушки.
– Очень красивое имя, – согласился я.
Дихроя хотела сказать что-то еще, но тут в разговор вмешалась мама.
– Говорит, что, если это все, может, ты купишь что-то в их лавке? – выслушав ее, перевел Джимми.
– Да, конечно, куплю, – легко согласился я.
Женщина удовлетворенно кивнула, мы втроем с Джимми и Дихроей отправились в маленькое путешествие вдоль стеллажей. Взгляд мой заскользил по хранящемуся там антиквариату, но ничего подходящего ситуации я не находил…
…пока не обратил внимания на крохотную неприметную полку, висевшую в самом дальнем углу комнаты.
– Вот это, – сказал я, взглядом указав на привлекшую меня вещь.
Дихроя оглянулась, с виноватой улыбкой покачала головой.
– Говорит, что это – семейная реликвия, и она не продается.
– Могу я хотя бы сфотографировать вас с ней? – спросил я.
Девушка замотала головой еще энергичней, а мама, подойдя к нам, что-то негромко сказала Джимми.
– Дихрою фотографировать не надо, но реликвию – можно.
Вытащив телефон, я сделал несколько снимков заинтересовавшего меня предмета – инкрустированной металлом костяной чаши на крепкой стальной подставке.
– Что-то еще? – через Джимми спросила женщина.
Желая отблагодарить хозяев за наш разговор, я приобрел темно-коричневые буддистские четки и, попрощавшись, покинул антикварную лавку.