- Понятно, - покорно произнесла мать. После ухода толстого Паркера стали думать, где достать деньги. Как ни прикидывали, выход получался один: надо съездить в Джесико к Джун, сестре мистера Гордона. Хоть не близко, хоть два часа езды на автобусе, но зато наверняка. Джун - человек с сердцем. И она так любит Дика! Последнее отдаст, но без пятидесяти долларов не отпустит, за это можно быть спокойным.
Поехать к Джун решили после работы. Там у нее можно будет переночевать, оставить маленькую Бетси, а самим с утра вернуться в город, в лечебницу к Дику. Ну и день завтра будет!..
Старший Гордон тяжело вздохнул и остановился.
Что-то он стал слишком уставать на работе. Или это неприятности сказываются?..
Прислонившись к поручням витрины и закрыв глаза, отец Дика старался дышать ровно и глубоко. Неожиданный крик над самым ухом заставил его вздрогнуть:
- Экстренный выпуск! Экстренный выпуск!
- А, чтоб тебя!.. - выругался Гордон и посмотрел на крикуна. Перед ним стоял мальчишка с пачкой газет под мышкой левой руки и одной газетой отдельно - в правой.
- Купите газету, мистер! - бойкой скороговоркой проговорил газетчик. Очень интересный номер, Несчастный случай с мальчиком. Ваши десять центов спасут его.
Несчастный случай, о котором говорилось в газете, мало интересовал старшего Гордона. С него хватит несчастного случая в собственном доме. Но если десять центов могут спасти человека, нужно дать. В этом отказать нельзя.
Отец Дика полез в карман за монеткой. Вдруг в глаза бросилось название экстренного выпуска.
- Это что - "Голос рабочего"?
- Экстренный выпуск "Голоса рабочего"! Специальный номер! Все интересно! дал новую пулеметную очередь газетчик.
Это был один из ребят с пустыря. Он понятия не имел о том, что разговаривает с отцом Дика, того самого Дика, ради которого старается сегодня, а Гордон еще Того менее подозревал, что шустрый паренек перед ним - товарищ сына.
- "Голос" не надо, - сурово сказал Гордон, услышав название экстренного выпуска.
- Возьмите, мистер, - не отставал мальчик.
- Не надо.
- Рабочим нужно читать "Голос рабочего"! Эта фраза рассердила Гордона:
- Ну ты, щенок, учить меня вздумал?..
С газетами время терять нельзя, газеты - товар скоропортящийся. Посмотрев на усталое, раздраженное лицо Гордона, газетчик побежал дальше. А отец Дика следил за ним взглядом и, кажется, покраснел.
Было время, когда он подписывался на "Голос рабочего" и даже помогал распространять на фабрике эту газету. Но мастер в цехе сказал ему: "Знаешь, Гордон, мне велели предупредить тебя. Ты американец, а ведешь себя, как эмигрант, как негр. Что за газету ты читаешь? Да еще и распространяешь ее! Тебе что, Гордон, работа надоела?"
После этого разговора Гордон долго ходил черный, как земля, думал, мучился и смирился. Ему страшно было остаться без работы, ему страшно было очутиться с семьей на улице.
Дорого далась ему такая покорность, но менять свое решение не хотел. Что сделано - то сделано! Не все борцы, не всем хочется лезть в большую драку рабочих с хозяевами. Вот, например, он, Гордон, желает остаться в стороне.
Потому-то отец Дика и сказал газетчику: "Не надо". Нет, нет! "Голос рабочего" не для него. Он лучше будет читать те газеты, где рассказывается. как живут киноактрисы и какие вина подавали на свадьбе молодого миллионера с молодой миллиардершей. Это куда спокойней.
Шаркая натруженными ногами, Гордон дошел до 12-й Нижней, поднялся к себе, наскоро поел и с маленькой Бетси на руках отправился к автобусной станции. Миссис Гордон шла рядом. Иногда она сменяла мужа, несла дочку сама...
Было уже поздно, когда громадный, набитый пассажирами автобус оставил позади себя огни Нью-Йорка и покатил по широкому бетонированному шоссе. Было уже совсем поздно, когда Гордоны добрались до маленького городка Джесико, где жила тетка Дика - Джун, у которой доброты в сердце куда больше, чем денег в кармане.
СКАНДАЛ В ВЕСТИБЮЛЕ
Не так уж мало дней прожил Дик на свете, но ни один не встречал он в таком страхе и унынии, как этот, субботний, в лечебнице "Сильвия". Он с отвращением думал о нем. Ему очень хотелось, чтобы страшная суббота вовсе не наступила, чтобы с нею было поступлено так же, как поступили здесь с несчастливым тринадцатым числом. Пусть за пятницей сразу следует воскресенье, и всё. А о субботе пусть забудут. И об операции, которая назначена на субботу, тоже пусть забудут.
Но врачи не такой народ, чтобы забывать. С самого утра Дик почувствовал себя на особом положении. Добрые глаза миссис Джен прямо-таки излучали жалость. К завтраку, в дополнение ко всему, он получил плитку шоколада и стакан апельсинового сока, чего раньше никогда не бывало. В неурочное время его повели в ванную. Обычной перевязки не сделали, просто положили на глаз марлю и закрепили пластырем.
Словом, все, что происходило вокруг, все, что делалось, было непривычно и тревожно. Чем больше внимания ему уделяли, тем больше щемило сердце.
А тут еще Том пропал. Как ушел вчера, так до сих пор не вернулся. И это было с его стороны не очень хорошо. Все же ему следовало помнить о Дике, все же он не должен был бросать его одного. Даже миссис Джен, которая никогда Никого не осуждает, только головой покачала, когда узнала, что Тома нет. "Что-то слишком долго молится", - сказала она.
С каждой минутой на сердце становилось тяжелее. Дик маялся. Ему не сиделось на месте. Тихонько, чтобы не заметила сиделка, хлопотавшая где-то в другой палате, он вышел в коридор, спустился по лестнице, заглянул в вестибюль. Гардеробщик сидел под вешалкой в дальнем углу и дремал. Даже во сне он выглядел мрачным и недовольным.
"Может, уйти? - подумал Дик. - Выскользнуть на улицу и побежать домой? Дома хорошо. Дома ма, дома Бетси". Ему очень не хватает их.
У входа прозвенел звонок. Гардеробщик не спеша пошел открывать. В вестибюль ввалился доктор Паркер. Толстый, шумный, поминутно отдуваясь, он не глядя сбросил на руки гардеробщика пальто на шелковой подкладке, не глядя протянул шляпу и палку. Поправляя перед зеркалом галстук, Паркер заметил отражение Дика.
- А, главный больной, любимец лечебницы! - произнес толстяк, не оборачиваясь. - Ты почему здесь?
- Ма жду.
Дик ответил наугад. Он вовсе не знал, придет ли миссис Гордон. Но Паркера нисколько не удивили слова мальчика.
- Да, да, она скоро будет, она должна деньги принести, - на ходу сказал толстый доктор и пошел по коридору.
Деньги?.. Лицо Дика повеселело. Все эти дни он думал о них. Даже во сне видел горы бумажек и на каждой надпись: "100 долларов", "100 долларов", "100 долларов"... Если бы только у его родителей были деньги! Ну, пусть даже не горы, а всего-навсего шесть стодолларовых бумажек и еще одна пятидесятидолларовая. Это составило бы шестьсот пятьдесят долларов. Ровно столько, сколько не хватает для лечения. Тогда ему никакой операции не надо бояться, тогда все было бы отлично.
И вдруг новость: веселый доктор сказал, что ма должна принести деньги. Значит, достали, значит, будут лечить!
У Дика словно камень с сердца свалился. Все вокруг стало выглядеть так, будто тяжелые, черные, заслонявшие небо тучи разорвались и сквозь них засияло солнце. Куда девалась тоска, где уныние?
Дик быстро побежал к себе, чтобы проверить, не хватилась ли его миссис Джен. Ее на этаже не оказалось. Успокоенный, он веселыми скачками сбежал с лестницы и стал следить за тем, что происходит в вестибюле. Мать вот-вот должна прийти. Она должна принести деньги.