Над головами прохожих снова, как сигнал бедствия, замелькал листок.
— Экстренный выпуск! Экстренный выпуск!
Том развернул газету. В нос ударил запах свежей типографской краски. Через всю страницу шли большие буквы первой строчки:
Ниже буквы заголовков были поменьше, но тоже маршировали через всю страницу:
ЮНОМУ АМЕРИКАНЦУ ГРОЗИТ СЛЕПОТА. ЕГО ОТЕЦ — РАБОЧИЙ НЕ МОЖЕТ ЗАПЛАТИТЬ ЗА ЛЕЧЕНИЕ. ВРАЧИ ПРЕДЛАГАЮТ УДАЛИТЬ ГЛАЗ — ЭТО ДЕШЕВЛЕ.
Буквы заголовков хоть и шли в строю, но все же на солдат похожи не были. Это были командиры. А вот дальше в строчках теснились рядовые. Строка за строкой черненькие знаки, сложенные в слова, рассказывали о случае с Диком Гордоном. И не только о нем. Приводились другие случаи, рассказывалось о других детях и взрослых, которые тоже болели и могли выздороветь, но не выздоровели, потому что у них не было денег на лечение. Уж они знали, редактор и его помощник Джо, чтó писать и как писать. Хорошо всё изложили — просто и ясно.
В центре страницы, в рамке из строчек, была помещена фотография Дика, вернее сказать — его глаза. Нижнюю часть портрета, раздобытого вчера Майком, в газете отхватили, верхнюю отхватили и оставили только глаза с кусочком носа и полоской лба.
Вообще-то глаза Дика ничего особенного собой не представляют. Глаза как глаза — живые, бойкие, смышленые, мальчишеские. Но сейчас, сами по себе, они приобрели совсем новое выражение. Большие, пытливые, серьезные, выжидающие, они как бы забирались в душу каждого, кто смотрел на них.
И подпись под фотографией тоже была не такой, мимо которой можно пройти равнодушно. Она говорила:
ГЛАЗА, КОТОРЫЕ ПРОДАЮТСЯ. ЦЕНА 850 ДОЛЛАРОВ. КУПИМ И ПОДАРИМ ГЛАЗА ТОМУ, КОМУ ОНИ ПРИНАДЛЕЖАТ, — ДИКУ ГОРДОНУ.
Пока Том и Кинг просматривали газету, красный сигнал в светофоре сменился зеленым. Лавина машин двинулась и покатилась, набирая скорость. По улице навстречу бежали мальчишки с пачками листков в руках. «Экстренный выпуск! Экстренный выпуск!» — доносилось с тротуаров.
Том наклонился к водителю:
— Вы только посмотрите, как рыженький развернулся: целую армию мобилизовал. Боюсь, на нашу долю газет не хватит. Да и его вряд ли застанем.
Но газеты были. Майк — тоже. Когда грузовик подъехал к типографии, Бронза дежурил у ворот, приплясывая он нетерпения.
— Что же вы?.. — накинулся он на вылезавшего из кабины Тома. — Я бы уж знаете где был? А из-за вас задержался, из-за вас ребята больше моего продадут… Идемте скорей, тут все приготовлено.
Приготовленными оказались пачки с газетами. Они лежали во дворе, под широким навесом из оцинкованного железа.
— Сколько здесь? — спросил Том.
Лицо у Майка стало виноватым.
— Полторы тысячи, — смущенно ответил он. — В типографии лишнее отпечатали. Говорят, на всякий случай. А я боюсь, как бы не осталось. Ребята и так по триста — четыреста штук взяли. Это, знаете, когда бокс бывает и то столько не продаем.
— Давай все в машину! — распорядился Том. — Мы газетчики моторизованные, полторы тысячи продадим.
— Только сначала грузовик надо привести в порядок, — заметил Кинг.
Инженер достал из-под сиденья в кабине жестянку с гвоздями и молоток. Моряк, не спрашивая, стал помогать. Оба начали приколачивать к бортам машины номера экстренного выпуска. Чтобы не сорвало ветром, каждый лист обрамлялся полосками картона, подобранными во дворе.
Через пять минут старенький грузовик преобразился. Глядя на него, уже нетрудно было догадаться: здесь торгуют газетами. С трех бортов машины в окружении печатных строчек на мир смотрели глаза Дика.
Бронза с завистью наблюдал за работой Тома и Кинга. Вот это дело! Вот так и следует продавать газеты: забраться в кузов, мчаться на третьей скорости по городу и высматривать покупателей.
Том угадал мысли Бронзы.
— Залезай, Майк, — предложил он. — Клади сюда свои газеты, вместе продавать будем.
Майк вздохнул:
— Нет, нельзя, мне от ребят отбиваться неудобно. Это нечестно, если я буду на машине, а они пешком. Да и узнают… Лучше я тоже пешком…
Сказав так, Майк еще раз вздохнул, подхватил свою пачку листков и припустился по улице.
— Экстренный выпуск! Экстренный выпуск! — далеко разнесся его звонкий голос.
Глава двадцать первая
Майк — чемпион
Поток машин на улицах схлынул, но пешеходов на тротуарах было по-прежнему много.